Пена - [56]
— Тогда, может быть, сюда придете? Не возражаете, если я приглашу вас поужинать? Хотя вы витаете в облаках, вы же все равно едите, верно? Даже пророк Моисей должен был питаться.
— Разумеется, ем. Едят даже те, кто нас покинул, но совершенно другую пищу.
— Хотите сказать, мертвые едят?
— Да, но не так, как мы. Только…
— Я предложу вам еду для живых, а не для мертвых. — Макс даже удивился, откуда у него взялось такое игривое настроение.
Помолчав, панна Тереза спросила:
— Где мы встретимся?
— Если вы не против, у меня в гостинице.
— Может, лучше на улице?
— Хорошо. В восемь часов возле гостиницы вас устроит?
— Да, в восемь буду у гостиницы «Бристоль».
— Отлично. Куда-нибудь зайдем и побеседуем.
— Спасибо большое. Приду ровно в восемь. Адье!
«Чего ей надо?» — подумал Макс, повесив трубку.
Странно, но почти каждый раз, когда он уже не сомневался, что проведет вечер в одиночестве, кто-нибудь звонил. Макс слегка побаивался этой Терезы. Но если она колдунья и даже разговаривает с мертвыми, почему же она боится подняться к нему в номер?
«Пожалуй, не стоит с ней связываться. Как бы с этой дамочкой опять в какую-нибудь историю не попасть…»
Макс вернулся в комнату. Бесы играют с ним — интересно, это со всеми так, или они только к нему прицепились? Почему у других получается спокойно жить всю жизнь с одной женой, растить детей, нянчить внуков, а Максу все время подсовывают какие-то соблазны? Неужели это по воле высших сил?
«Вот у нее и спрошу. Если у нее связь с загробным миром, она должна знать…»
Макс закурил, сел на стул и выпустил колечко дыма. На пароходе он встретил одного человека, который говорил, что не верит в Бога. Этот человек не ел ни мяса, ни рыбы, только овощи и фрукты, не надевал пальто и шляпу даже в дождь и холод. Жил он в Монтевидео. Он рассказывал, что каждый день купается в океане и у него никогда не было женщины. Он носил волосы до плеч и длинную, густую бороду. Всю дорогу он убеждал Макса, что нет ни Бога, ни ангелов, ни чертей. Есть только природа. Он ехал в Лондон на конференцию, где собираются такие же, как он. Они даже выпускают газету, и он собирался напечатать там статью. Теперь Макс почему-то о нем вспомнил.
Если есть только природа, почему она выкидывает с Максом такие шутки? И кто тогда создал мир? Кто наполнил водой моря и океаны, кто воздвиг горы? Почему бьется сердце? Как природа может уследить, чтобы одновременно бились миллионы человеческих сердец?
Макс услышал, что в коридоре зазвонил телефон, и какая-то сила (природа тут точно ни при чем) подсказала, что это ему. Но в дверь никто не стучался, Макс уже подумал, что ошибся, и тут как раз постучались.
— Вас! — заявила горничная.
— Кто это?
— Женщина какая-то.
— Я же просил спрашивать имя.
— Сейчас спрошу.
— Ладно, ничего, я подойду.
Макс взял трубку:
— Кто говорит?
— Это Райзл. Макс, у Шмиля удар случился!
— Умер?
— Нет, жив. Его в Варшаву привезли. Он приказал, чтобы прямо ко мне.
— Значит, все наши планы прахом пошли…
— Имей терпение.
— Он говорит?
— Говорит, даже о тебе спрашивал. Его в больницу забрать хотели, но он отказался. Сказал, если помирать, то здесь, у меня. Врач только что ушел. Ну и денек сегодня! Рот скособочило, даже не понять, что он бормочет. Все, Макс, кончился Шмиль.
— У него ведь жена.
— Она в Михалине, на даче. Макс, я хочу, чтобы ты пришел.
— Когда? Сегодня не смогу.
— Чем это ты так занят? Хорошо, тогда завтра. Такого несчастья я не ожидала. Даже по телефону не позвонили. Вдруг стучат, открываю — там четверо с носилками, а на них Шмиль. Раз уж я сегодня со страху не померла, значит, вечно жить буду…
Макс не прочь был бы пойти пообедать на Крохмальную. Кроме этой улочки, для него весь город чужой, но лучше там не показываться, он уже успел там дел натворить. Ославился как жулик и совратитель. Жаль, что не пригласил Терезу пообедать вместе, но уже ничего не поделаешь.
«Одиночество — это мое проклятие, — думал Макс. — Будь у меня хоть тысяча жен, как у царя Соломона, все равно будет одиноко…»
Он шел по Новому Миру, пока не увидел ресторан. Заказал капушняк — щи с капустой и шницель по-венски.
Да, не повезло Шмилю Сметане. А что, если это из-за Макса? Вдруг Бог послал Шмилю апоплексический удар, чтобы Райзл не смогла уехать? Или кто-то ему рассказал, что любовница изменяет, и это его подкосило? А Максу только и остается хлебать трефные щи (наверняка заправленные свиным салом) и размышлять о своей несчастной судьбе.
«Хоть бы паспорт вернула, да поскорей. Черт ее знает, на что она еще способна!»
Райзл нашла ему Башу, она же их и разлучила. Циреле он сам нашел и тут же потерял. Вернулся к тому, с чем сюда приехал — один в чужом городе. Правда, он и в Буэнос-Айресе был один. После смерти Артуро люди отвернулись от Макса, не явно, конечно, но потихоньку, незаметно, будто испугались, что он заразит их несчастной судьбой. Телефон молчал, а когда Макс сам кому-нибудь звонил, оказывалось, что того нет дома. Макс шел в ресторан, где всегда встречал знакомых, но теперь просиживал там часами, а никто из друзей не появлялся. Вокруг него образовалось пустота, из которой он не мог выбраться. Она следовала за ним в Лондон, Париж, Берлин, приехала вместе с ним в Варшаву. Рашков? Да, надо попробовать, может, там…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.
Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Роман "Шоша" впервые был опубликован на идиш в 1974 г. в газете Jewish Daily Forward. Первое книжное издание вышло в 1978 на английском. На русском языке "Шоша" (в прекрасном переводе Нины Брумберг) впервые увидела свет в 1991 году — именно с этого произведения началось знакомство с Зингером русскоязычного читателя.
«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».
«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».
«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».
«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».
Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...
Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.
Роман нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера (1904–1991) «Поместье» печатался на идише в нью-йоркской газете «Форвертс» с 1953 по 1955 год. Действие романа происходит в Польше и охватывает несколько десятков лет второй половины XIX века. После восстания 1863 года прошли десятилетия, герои романа постарели, сменяются поколения, и у нового поколения — новые жизненные ценности и устремления. Среди евреев нет прежнего единства. Кто-то любой ценой пытается добиться благополучия, кого-то тревожит судьба своего народа, а кто-то перенимает революционные идеи и готов жертвовать собой и другими, бросаясь в борьбу за неясно понимаемое светлое будущее человечества.
Роман «Улица» — самое значительное произведение яркого и необычного еврейского писателя Исроэла Рабона (1900–1941). Главный герой книги, его скитания и одиночество символизируют «потерянное поколение». Для усиления метафоричности романа писатель экспериментирует, смешивая жанры и стили — низкий и высокий: так из характеров рождаются образы. Завершает издание статья литературоведа Хоне Шмерука о творчестве Исроэла Рабона.
Давид Бергельсон (1884–1952) — один из основоположников и классиков советской идишской прозы. Роман «Когда всё кончилось» (1913 г.) — одно из лучших произведений писателя. Образ героини романа — еврейской девушки Миреле Гурвиц, мятущейся и одинокой, страдающей и мечтательной — по праву признан открытием и достижением еврейской и мировой литературы.
Исроэл-Иешуа Зингер (1893–1944) — крупнейший еврейский прозаик XX века, писатель, без которого невозможно представить прозу на идише. Книга «О мире, которого больше нет» — незавершенные мемуары писателя, над которыми он начал работу в 1943 году, но едва начатую работу прервала скоропостижная смерть. Относительно небольшой по объему фрагмент был опубликован посмертно. Снабженные комментариями, примечаниями и глоссарием мемуары Зингера, повествующие о детстве писателя, несомненно, привлекут внимание читателей.