Пена - [51]

Шрифт
Интервал

Просидев в кафе до одиннадцати, он пошел в гостиницу. На Хмельной к нему прицепились уличные девушки. Макс остановился поболтать с ними, но они говорили по-польски, а не по-еврейски. Вернувшись в «Бристоль», он не стал подниматься в номер, но остался в холле. Опустился в глубокое кресло. Одни постояльцы входят, другие выходят, третьи сидят и читают газеты. Старая дама с желчным лицом, покачивая креповым хвостом, притороченным к черной шляпе, что-то говорит девушке лет семнадцати. Тонкие, бледные губы, злой взгляд, несколько седых волосков на подбородке. Наверно, очередную порцию морали выдает. А девушка слушает, не отвечает. Макс стал наблюдать за ними. Что ей за дело, как молодая себя ведет? Ну, будет она вести себя хорошо, а старой-то что с того? Сколько этой карге осталось небо коптить? Видно, никто не хочет думать о смерти, даже такая мумия ходячая. Но почему? Наверняка все ее подруги давно на том свете, да и сама уже успела завещание написать… А если бы она точно знала, что ей осталось, например, полгода? Ну а сам-то Макс что стал бы делать, знай он, что через год умрет? Сел бы псалмы читать? И как долго он бы этим занимался?

Нет, а правда, что бы он сделал?

Макс крепко задумался. Итак, как он поступит, если узнает, что ему остался год? Нельзя же лежать в кровати и ждать смерти. Надо что-то предпринять.

Можно имущество бедным раздать. Но для этого надо сперва распродать недвижимость. Пришлось бы вернуться в Аргентину. Чтобы превратить дома и землю в наличные, полгода понадобится, а то и больше. И с чего он взял, что благотворительность ему чем-то поможет? Ничего после смерти нет, ни рая, ни ада. Что мертвый человек, что мертвая скотина, никакой разницы. Единственное, что стоило бы делать, это стараться, пока жив, получить как можно больше удовольствий. Но каких? Обедать по два раза в день, что ли?

Чушь! Для такого, как он, существует лишь одно удовольствие — женщины. Он постарался бы обладать всеми женщинами, какими только можно. И денег бы не жалел. Но представим себе, что этот год начался сегодня и Максу осталось еще триста шестьдесят четыре дня.

Значит, сегодняшняя ночь уже потеряна? Может, позвонить Райзл Затычке и сказать, что хочет прийти? Или снова попытать счастья с Эстер? Он не устал, но чувствовал, что сегодня уже не осталось сил на мужские подвиги. Будь это и правда его последний год, если сил нет, ничего не поделаешь. Пойти найти какой-нибудь трактир и напиться? Тоже не тянуло. Еще, что ли, папиросу закурить? Да, сегодняшнюю ночь он упустил. Ну а завтра что?

Сидя в кресле, Макс принялся разрабатывать план. Он перевел бы сюда из Аргентины все деньги, вырученные за недвижимость, и потом менял бы женщин как перчатки.

А что, если и правда жениться на Циреле, проверить, как она в постели? Не понравится — в любой момент сможет ее бросить. Если жить осталось всего год, то уже никакие проклятия не страшны… В кругосветное путешествие поехал бы и баб с собой захватил целую толпу. За деньги можно все, а чего нельзя, то можно за большие деньги. Только помощник нужен. Секретарь, агент, надежный человек, который будет помогать ему обделывать делишки. Кто бы это мог быть?

И вдруг его осенило: конечно же Райзл! Шмиль Сметана ей изрядно надоел, и деньги любит. Она ему не одну Башу найдет, а хоть двадцать, хоть сорок, сколько душе угодно. Макс ее в путешествие возьмет, будет ей жалованье платить… Она с ним в Аргентину поедет, захочет ведь, наверно, с сестрой повидаться…

Макс Барабандер любил помечтать, но до сих пор ни одна фантазия так его не захватывала. Распродавать недвижимость не надо. Пятнадцать, ну, пускай двадцать тысяч рублей хватит за глаза. Ему же не актрисы с певицами нужны, вполне устроят и такие, как Баша. Зато если он, даст бог, проживет еще много лет, все равно бедствовать не придется.

«Да, так и сделаю!» — решил Макс.

Ему ужасно захотелось позвонить Райзл прямо сейчас. Он даже встал, чтобы пойти к телефону, но снова сел в кресло. Нет, не сегодня. За ночь он все обмозгует. Разработает план, все рассчитает, как архитектор, который проектирует дом, или инженер, который делает чертеж машины. Прикинет, что у него с финансами. Надо все провернуть так, чтобы Рашель не смогла затеять против него процесс…

Макс огляделся по сторонам. Старуха и девушка — внучка или правнучка — уже ушли. Он остался в холле один. Взял у портье ключ. На лифте не поехал, неторопливо поднялся по широкой мраморной лестнице с красной ковровой дорожкой. В номере, не зажигая света, не раздеваясь, лег на кровать и начал прикидывать в уме, что у него с домами, землей, деньгами. У него при себе достаточно наличных и векселей, чтобы с комфортом вернуться в Аргентину, еще и кого-нибудь с собой прихватить. В Буэнос-Айресе он легко сможет снять со счетов крупную сумму, так чтобы Рашель не узнала. В худшем случае можно провернуть какое-нибудь дельце с сестрой Райзл… Да, он заслужил один счастливый год после нескольких лет печали и болезни, которую принесла с собой смерть Артуро.

Макс часто давал волю фантазии. Когда нервы ни к черту, строить воздушные замки, чтобы успокоиться, — милое дело. Но он всегда видел разницу между пустыми мечтами и планами, которые можно осуществить. Он разбирается в людях и знает подход к женщинам. Какими бы дикими и безумными ни казались его планы, Райзл они понравятся. Она страдает тем же недугом, что и Макс: ей скучно. Она не может сидеть на месте, ей надо двигаться, рисковать, совершать грехи, которые порядочной женщине даже в голову не придут. Макс еще и сам толком не понимал, на что он готов, но уже знал, что Райзл ухватится за его проект. Той ночью, когда они были вместе, Макс почувствовал ее состояние. Шмиль Сметана — старый, жирный и толстый, он любит пиво, а не женщин. Только и думает, как бы полицию подмазать да кого-нибудь на кривой козе объехать. Чтобы любить, нужно терпение, а у таких, как Шмиль, его нет…


Еще от автора Исаак Башевис-Зингер
Рассказы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Мешуга

«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.


Последняя любовь

Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.


Корона из перьев

Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.


Друг Кафки

Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.


Шоша

Роман "Шоша" впервые был опубликован на идиш в 1974 г. в газете Jewish Daily Forward. Первое книжное издание вышло в 1978 на английском. На русском языке "Шоша" (в прекрасном переводе Нины Брумберг) впервые увидела свет в 1991 году — именно с этого произведения началось знакомство с Зингером русскоязычного читателя.


Рекомендуем почитать
Обозрение современной литературы

«Полтораста лет тому назад, когда в России тяжелый труд самобытного дела заменялся легким и веселым трудом подражания, тогда и литература возникла у нас на тех же условиях, то есть на покорном перенесении на русскую почву, без вопроса и критики, иностранной литературной деятельности. Подражать легко, но для самостоятельного духа тяжело отказаться от самостоятельности и осудить себя на эту легкость, тяжело обречь все свои силы и таланты на наиболее удачное перенимание чужой наружности, чужих нравов и обычаев…».


Деловой роман в нашей литературе. «Тысяча душ», роман А. Писемского

«Новый замечательный роман г. Писемского не есть собственно, как знают теперь, вероятно, все русские читатели, история тысячи душ одной небольшой части нашего православного мира, столь хорошо известного автору, а история ложного исправителя нравов и гражданских злоупотреблений наших, поддельного государственного человека, г. Калиновича. Автор превосходных рассказов из народной и провинциальной нашей жизни покинул на время обычную почву своей деятельности, перенесся в круг высшего петербургского чиновничества, и с своим неизменным талантом воспроизведения лиц, крупных оригинальных характеров и явлений жизни попробовал кисть на сложном психическом анализе, на изображении тех искусственных, темных и противоположных элементов, из которых требованиями времени и обстоятельств вызываются люди, подобные Калиновичу…».


Ошибка в четвертом измерении

«Ему не было еще тридцати лет, когда он убедился, что нет человека, который понимал бы его. Несмотря на богатство, накопленное тремя трудовыми поколениями, несмотря на его просвещенный и правоверный вкус во всем, что касалось книг, переплетов, ковров, мечей, бронзы, лакированных вещей, картин, гравюр, статуй, лошадей, оранжерей, общественное мнение его страны интересовалось вопросом, почему он не ходит ежедневно в контору, как его отец…».


Мятежник Моти Гудж

«Некогда жил в Индии один владелец кофейных плантаций, которому понадобилось расчистить землю в лесу для разведения кофейных деревьев. Он срубил все деревья, сжёг все поросли, но остались пни. Динамит дорог, а выжигать огнём долго. Счастливой срединой в деле корчевания является царь животных – слон. Он или вырывает пень клыками – если они есть у него, – или вытаскивает его с помощью верёвок. Поэтому плантатор стал нанимать слонов и поодиночке, и по двое, и по трое и принялся за дело…».


Четыре времени года украинской охоты

 Григорий Петрович Данилевский (1829-1890) известен, главным образом, своими историческими романами «Мирович», «Княжна Тараканова». Но его перу принадлежит и множество очерков, описывающих быт его родной Харьковской губернии. Среди них отдельное место занимают «Четыре времени года украинской охоты», где от лица охотника-любителя рассказывается о природе, быте и народных верованиях Украины середины XIX века, о охотничьих приемах и уловках, о повадках дичи и народных суевериях. Произведение написано ярким, живым языком, и будет полезно и приятно не только любителям охоты...


Человеческая комедия. Вот пришел, вот ушел сам знаешь кто. Приключения Весли Джексона

Творчество Уильяма Сарояна хорошо известно в нашей стране. Его произведения не раз издавались на русском языке.В историю современной американской литературы Уильям Сароян (1908–1981) вошел как выдающийся мастер рассказа, соединивший в своей неподражаемой манере традиции А. Чехова и Шервуда Андерсона. Сароян не просто любит людей, он учит своих героев видеть за разнообразными человеческими недостатками светлое и доброе начало.


Поместье. Книга II

Роман нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера (1904–1991) «Поместье» печатался на идише в нью-йоркской газете «Форвертс» с 1953 по 1955 год. Действие романа происходит в Польше и охватывает несколько десятков лет второй половины XIX века. После восстания 1863 года прошли десятилетия, герои романа постарели, сменяются поколения, и у нового поколения — новые жизненные ценности и устремления. Среди евреев нет прежнего единства. Кто-то любой ценой пытается добиться благополучия, кого-то тревожит судьба своего народа, а кто-то перенимает революционные идеи и готов жертвовать собой и другими, бросаясь в борьбу за неясно понимаемое светлое будущее человечества.


Улица

Роман «Улица» — самое значительное произведение яркого и необычного еврейского писателя Исроэла Рабона (1900–1941). Главный герой книги, его скитания и одиночество символизируют «потерянное поколение». Для усиления метафоричности романа писатель экспериментирует, смешивая жанры и стили — низкий и высокий: так из характеров рождаются образы. Завершает издание статья литературоведа Хоне Шмерука о творчестве Исроэла Рабона.


Когда всё кончилось

Давид Бергельсон (1884–1952) — один из основоположников и классиков советской идишской прозы. Роман «Когда всё кончилось» (1913 г.) — одно из лучших произведений писателя. Образ героини романа — еврейской девушки Миреле Гурвиц, мятущейся и одинокой, страдающей и мечтательной — по праву признан открытием и достижением еврейской и мировой литературы.


О мире, которого больше нет

Исроэл-Иешуа Зингер (1893–1944) — крупнейший еврейский прозаик XX века, писатель, без которого невозможно представить прозу на идише. Книга «О мире, которого больше нет» — незавершенные мемуары писателя, над которыми он начал работу в 1943 году, но едва начатую работу прервала скоропостижная смерть. Относительно небольшой по объему фрагмент был опубликован посмертно. Снабженные комментариями, примечаниями и глоссарием мемуары Зингера, повествующие о детстве писателя, несомненно, привлекут внимание читателей.