— …и прямо под теми руинами древними, под плитой каменной лестница оказалась старая, пылью да паутиной поросшая. Всё как в древних манускриптах сказано! И спустился туда наследник, на глубину невероятную! Стосаженную!
— Да брешешь! Не можно такому быть, чтобы Сам в темень первым полез, да один ещё! Этож надо совсем с головой не дружить, а о Наследнике никто подобного не сказывал.
— Так я же и не сказал, что он один был, со свитой, конечно. — Отмёл подозрения рассказчик. — Но и сам туда пошёл! А как спустились на самую глубину, впереди свет они увидели. И чем дальше шли, тем тот свет ярче становился, пока не вышли к залу высоты громадной, в какой вся наша деревня поместиться бы могла и там, в самой серёдке, огонь горит! Да не простой-то огонь, а цвета невероятного — зелёного, и горит тот огонь прямо на плите гранитной, ничем не подпитываясь! И тут-то и случилось невероятное! Прямо из того пламени волшебного зазвучал голос могучий. И хоть говорил он на непонятном наречии, но поняли все, кто слышал, каждое слово произнесённое! И подтвердил он всё, что в манускрипте том древнем было сказано и повелел храм тот восстановить в былом величии и жрецов призвать и обучить, чтобы вновь, как встарь неимоверную, следовали люди Заветам Творца!
— Брехня… — Неуверенно ответил тот же скептик. — Мы завсегда предков почитали, не слышал я никогда ни о каком Хранителе.
— Не брехня! — Все седевшие за столом ажно вздрогнули от могучего баса кузнеца Фёкла, до этого тихой глыбой застывшего в углу. Последний месяц он был в харчевне постоянным посетителем, заливая своё горе крепким вином. Случилось с ним несчастье недавно — умерла родами молодая жена. Сына нерождённого лекарь тоже не смог спасти, за что был бит кузнецом нещадно. С тех пор Фёкл стал сам не свой. Горн в кузне потух совсем. Ему уже пару раз осторожно, чтобы битыми не оказаться, подходили обеспокоенные селяне, да только взглядом хмурым приходилось удовлетвориться — не хотел кузнец общения. И вот, теперь он, неожиданно, разговорился!
— Сон мне был. — Продолжил Фёкл. — Будто я в темноте завис, а на меня кто-то смотрит. И по сравнению с ним я будто песчинка по сравнению с горой. И знаю, что смотрит он прямо в душу мою, видит всю боль накопленную, все грехи и добродетели. А потом отворачивается и ни слова при этом не слышно, но в разуме знание само собой возникает, что прощены грехи мои и от того боль не так сердце терзает. А ещё — что в путь мне следует отправиться, перед алтарём Зелёного Огня предстать, что глубоко под землёй находится, под храмом давно разрушенным, но сейчас снова строящимся.
Сидевший напротив староста, до этого момента не особенно обращающий внимания на россказни, мгновенно уловил нехорошую тенденцию и встрял в разговор:
— Да ты что, Фёкл! Неужто решил побасенкам всяким верить, да снам непонятным? Ты же кузнец! Уйдёшь, кто работать будет?
— Нет мне больше работы кузнечной! — Отрезал Фёкл. — Как разведу горн — в расплаве лицо жёнки моей чудится. А в звоне заготовки под молотом — крики детские. Хоть в петлю лезь. Ничего не помогает. Ни снадобья лекарские, ни вино крепкое. Но как подумаю, что к храму нужно идти — сразу будто легче становится… Надо идти. — Последние слова он прошептал еле слышно, но староста как-то сумел понять.
— Да куда ты пойдёшь, дурень! Где ты храм этот искать будешь? Куда идти собрался хоть знаешь?
Кузнец нахмурился, а на его лице проступила задумчивость, однако очень скоро она сменилась уверенностью и незыблемой верой.
— Знаю! — Твёрдо ответил он, поднимаясь. — Рен! Бурдюк воды мне! Хлеба! Утвари походной! Быстро!
Староста и односельчане, раскрыв рот, смотрели как их соплеменник, которого они, казалось, знали как облупленного, целеустремлённо скрылся вместе с безуспешно упирающимся владельцем харчевни, которого кузнец буквально затащил на задний двор, где в сараях хранились припасы для путешественников.
Через пару часов могучая фигура Фёкла, одетого по-походному, пересекла крайнюю изгородь и скрылась за деревьями, двигаясь по торговому тракту в направлении столицы.
* * *
— На сегодняшний день в королевстве официально зарегистрировано восемь тысяч четыреста пятьдесят три мага. Из них что-то серьёзное представляют собой не более тысячи. Остальные — фокусники и «теоретики». Также удалось выявить более трёхсот незарегистрированных по разным причинам волшебников. Это чародеи, занимающиеся запрещёнными исследованиями и ритуалами, маги, связанные с нелегальным бизнесом. В самых широких пределах — от грабителей могил до производителей артефактов, помогающих осуществлять кражи и убийства. Кроме того выявлена целая тайная организация магов тёмной направленности. Как ни удивительно, иметь дело можно только с последней группой — верхушка тёмных состоит из достаточно адекватных людей. Это косвенно подтверждается тем, что их организация существует, по меньшей мере, два века. Основное направление деятельности — продление жизни за счёт использования ритуалов. — Закончил доклад Сикерс, сохранивший свой пост заместителя начальника теней. Главой этой организации Ролен назначил одного из своих офицеров, но тот ещё только изучал ситуацию, поэтому, когда пришло время разобраться с магами королевства, я обратился к его подчинённому.
