Пехота вермахта на Восточном фронте - [37]

В это время путь следования 31-й дивизии использовали части других дивизий и, мало того, по той же дороге отступали и русские! Состояние этой размытой и разбитой дороги, покрытой толстенным слоем непролазной липкой грязи, просто невозможно описать. Нет, правда, и слов, чтобы описать мужество и стойкость нашей пехоты, сумевшей в течение четырех недель выдерживать эти нечеловеческие условия.

Уже в первый день марша по ту сторону Болвы мы столкнулись с невиданными нами ранее трудностями. В 6.00 13 октября 82-й полк начал переходить Болву в районе Любохны по «мосту Зонненборна»[87]. Следующую остановку предполагалось сделать в 25 километрах от переправы, в Гололобовке. На преодоление этого расстояния пехотным батальонам потребовалось 11,5 часа, батареям легких пушек (3-й дивизион 31-го артиллерийского полка 31-й дивизии) от 11,5 до 13,5 часа, а батарее тяжелых орудий (3-я батарея 67-го артиллерийского полка 67-й дивизии) – почти 20 часов. В это время не включены привалы длительностью три с половиной часа, которые устраивались по тактическим соображениям. Скорость продвижения, в сравнении с сухими дорогами, уменьшилась на 100 процентов, а нагрузки возросли многократно. Именно в эти дни стало окончательно ясно, что выдержать такие длительные переходы войска смогут только при разумном чередовании дней на марше и дней отдыха, а также при снижении требований. 14, 17 и 18 октября у полка были дни отдыха; 15 октября он пришел в Подбужье (14 км)[88], 16 октября во Фролово (17 км), а 19 октября в Кцынь и Дудоровский (21 км).

В Дудоровском расположились рядом штабы 31-й дивизии и 82-го полка. Возникла возможность личной встречи их командиров, которые довольно давно не виделись. Генерал-майор Бертольд жил со своими войсками. Особенно часто бывал он в 17-м пехотном полку, которым он командовал во Франции и в России до выхода к Днепру. Он любил своих подчиненных и знал их нужды. Не было никакого сомнения в том, что следовало обратить самое пристальное внимание вышестоящего командования на его хищническое и потребительское отношение к боеспособности войск. Это представлялось тем более необходимым, потому что с момента начала распутицы представители ОКХ (Главного командования сухопутными силами) ни разу не появлялись в войсках. Например, с 3 октября по 16 ноября 1941 года на командном пункте 82-го полка не появлялись начальники в ранге выше командира дивизии. Во многих письменных донесениях, в телефонных разговорах и радиограммах, переданных из 82-го полка в штаб 31-й дивизии, неоднократно указывалось на серьезность положения в войсках. Основания для верного суждения об условиях наступления (состояние дорог, погода и нагрузка) сообщались теперь вышестоящему командованию непрерывно.

Из описания положения, изложенного генералом Бертольдом командиру 82-го полка, явствовало, что система снабжения 2-й армии находится на пределе своих возможностей. Для того чтобы войска не вымерли от голода, им следует «перейти на подножный корм». Моторизованные обозные колонны, так же как и части моторизованных войск, безнадежно увязли в грязи. Так, например, дивизион противотанковой артиллерии застрял в селе Кцынь, так как прекратилась доставка горючего. Дорога, по которой 82-й и 17-й полки медленно продвигались в направлении города Белев, была в таком состоянии, что пользоваться ею было практически невозможно. Генерал Бертольд был вынужден оставить на месте все моторизованные транспортные средства 31-й дивизии. Эти средства должны были продвигаться через Карачев, а затем, в зависимости от погодных условий и состояния дорог, по распоряжению дивизионного командования, вновь присоединиться к своим пехотным полкам. В результате этого приказа 82-й полк на много недель лишился своей противотанковой батареи, которая под началом ее энергичного командира обер-лейтенанта Буссе[89] дотащилась с полком до села Кцынь. Оставление в тылу противотанковой батареи означало, что 82-му пехотному полку пришлось идти навстречу противнику, не имея защиты от танков. Позднее командование ХХХXIII армейского корпуса упрекнуло генерала Бертольда за это решение. Однако мне кажется, что в сложившейся в тот момент ситуации генерал Бертольд, несомненно, поступил совершенно правильно. Действительно, для 31-й пехотной дивизии было абсолютно невозможно, следуя распоряжениям командования ХХХXIII армейского корпуса[90], наступать по предложенному пути следования на Белев вместе с колесными моторизованными транспортными средствами; кроме того, отсутствовали горюче-смазочные материалы, без которых не может двигаться моторная техника.

Трудности, с которыми пришлось столкнуться 31-й пехотной дивизии, были повсеместным явлением. «Распутица затормозила наступление всей группы армий»[91]. Наш сосед справа, LIII армейский корпус, был вынужден прибегнуть к таким же мерам, как и командир 31-й пехотной дивизии. «После ликвидации 19 октября Брянского котла корпус под командованием генерала Вайзенбергера начал наступление силами 167-й дивизии через Волхов – Горбачево и силами 112-й дивизии через Белев – Арсеньево – Царево. Во время этих переходов дивизиям пришлось пережить все невзгоды и тяготы распутицы. Из-за нее корпусу пришлось оставить в своих тылах немалую часть транспортных средств и тяжелой артиллерии. Моторизованным частям пришлось воспользоваться «твердыми» дорогами на обходном пути через Орел и Мценск»