Печать султана - [37]

Сибил следует за ним по богато обставленным комнатам, устланным огромными роскошными коврами. Высоко на стенах, почти под самым потолком, висят заключенные в рамы картины и изречения из Корана. Она видит свое отражение в зеркалах — белый призрак, скользящий за черным человеком по залам имперского дворца.

У двери, украшенной искусной резьбой, евнух дает ей желтые тапочки, вышитые яркими цветами. Однако женщины, ждущие за дверью, одеты вполне по-европейски. Восток сказывается только в излишествах золотых и серебряных украшений и вышивке на одежде. Женщины сверху донизу увешаны драгоценностями и сверкают, как яйца Фаберже. Затянутые в корсеты дамы сидят неподвижно, словно изваяния в покрытых чехлами креслах. Некоторые прикололи к волосам бриллиантовыми брошками модные платки.

«О Боже, — уныло думает Сибил, — неужели мир перенял у нас все эти излишества?»

Асма-султан встает и идет навстречу Сибил с распростертыми руками. У нее круглое приятное лицо, нос пуговкой и маленькие глазки. Ничем не примечательный облик. В толпе на нее никто не обратил бы никакого внимания. Бледная кожа обвисает на щеках и подбородке. Но взгляд, устремленный поверх гостьи, не утратил остроты.

— Моя семья считает для себя честью ваше присутствие на торжестве по случаю обрезания моего внука.

— Я счастлива быть здесь, ваше высочество. — Сибил не помнит, надо ли ей поклониться или сделать реверанс. Делает то и другое и спотыкается.

В большом окне видна голубая гладь Босфора. Застекленная створчатая дверь открыта. С террасы доносится благоуханный аромат жасмина. Комната залита солнечным светом.

— Разрешите представить вам Сибил-ханум, дочь нашего знаменитого английского посла, — заговорила хозяйка по-французски с едва заметным акцентом.

Женщины улыбаются и приветствуют ее звонкими голосами. Сибил отвечает по-турецки, что вызывает всеобщее одобрение. Она идет по комнате, останавливаясь возле каждой дамы. Дочь посла ждет, пока хозяйка представит гостью и, выражаясь довольно вычурно и замысловато, расскажет о положениях, которые занимают в обществе мужья и отцы этих особ. Дамы представляются в соответствии с их местом на иерархической лестнице.

— Мы очень рады вашему визиту.

— Я счастлива находиться здесь.

— Как поживаете?

— Отлично, спасибо. А вы?

— У меня все хорошо, хвала Аллаху.

— Как поживают ваши отец и мать?

— У них все хорошо. Здоров ли ваш отец?

Разумеется, хозяйка сообщила дамам все известные ей сведения о Сибил до ее прихода. Поэтому они не спрашивают у нее о покойной матери или о ребенке, ибо Сибил, находясь в весьма зрелом по турецким понятиям возрасте двадцати трех лет, еще не вышла замуж. Они одобряют то, что после смерти матери Сибил посвятила себе заботе об отце. Хорошая, послушная, преданная дочь.

Стулья ставятся у стены — дамы сидят будто на длинном диване. Теперь Сибил может разговаривать только со своей ближайшей соседкой. Она не в состоянии следить за общей беседой. Одна из женщин переходит на французский, однако Сибил не очень хорошо владеет этим языком. Лучше бы всем говорить по-турецки.

Семилетний мальчик, которому вскоре предстоит стать мужчиной, одет в желто-голубой халат. Он с важным видом, словно павлин, прохаживается перед женщинами. За ним семенит гувернантка. Позднее дамы проходят через застекленные двери в тенистое патио, где растут розы и жасмин. Здесь их ждут легкие закуски. Сибил идет рядом с Асмой-султан. У той на голове шелковый тюрбан, расшитый жемчугом. Он крепится украшением из бриллиантов и рубинов, похожим на букет цветов. Один из концов тюрбана развязался и упал ей на лицо.

— Скажите, — обращается она к Сибил, когда они прогуливаются по саду, — как живут женщины в Европе?

Не имея достаточного жизненного опыта, девушка рассказывает даме о борьбе своей сестры Мейтлин за право стать врачом.

Асма-султан перебивает ее:

— А как насчет Парижа?

— Я никогда не была в Париже, ваше высочество, — неохотно признается Сибил, уязвленная отсутствием интереса хозяйки виллы к судьбе ее сестры. — Но Лондон — замечательный город. — И она начинает фантазировать на тему столичной жизни. Дочь посла совсем недолго жила там, однако неплохо знает город по книгам Диккенса и Троллопа. Она описывает лондонское метро, подземку, строительство которой, по слухам, вот-вот должно быть закончено.

Вскоре Асма-султан вновь прерывает ее.

— Мой племянник уехал в Париж много лет назад, — говорит она и вдруг замолкает.

Теперь Сибил понимает, что предыдущие вопросы Асмы-султан являлись как бы прелюдией к важной теме. У нее также создается впечатление, будто жена великого визиря сама удивлена и обеспокоена своим внезапным признанием, однако уже не может молчать.

Девушка осторожно спрашивает:

— Ему понравилось в Париже?

— Он там умер.

Вот и ключ к загадке, думает Сибил.

— Мир вашему дому, — говорит она.

Они гуляют в стороне от общей группы.

— Зийя — хороший человек. Я хотела, чтобы он женился на моей дочери, Перихан, однако внучка султана не могла быть отдана в жены родственнику. Ее рука ценилась слишком дорого. Муж считал, что полезнее будет заручиться лояльностью министра двора. Он умный человек, корабль, парус которого надувается при малейшем ветерке. Он процветал во время правления моего отца, а потом участвовал в заговоре против него. Теперь верой и правдой служит нынешнему султану.