Печать Раннагарра - [23]

— Пора спать, — время перевалило за полночь, и как бы Кассу не хотелось и дальше беседовать с охотницей, но отдохнуть им обоим было просто необходимо.

Завтрашний день обещал быть насыщенным и полным сюрпризов, а в том, что Магрид их преподнесет, герцог даже не сомневался.

Девушка вздрогнула после его слов, и Касс понял, почему она задавала ему так много вопросов и почему разговаривала с ним так непривычно долго. Она намеренно оттягивала момент похода в спальню. Охотница, способная в одиночку убить карука, скрутить здоровенного орка и противостоять десятку пьяных мастримов, его боялась. Боялась засыпать рядом с ним в одном тесном замкнутом пространстве. Несмотря на данное ей обещание больше ни к чему ее не принуждать, она ему не верила.

Не верила и опасалась.

Настроение стремительно упало, а на душе вдруг стало так паршиво, словно туда ведро помоев вылили, только винить Кассэлю за это кроме себя было некого.

Герцог, подчеркнуто-показательно забрав с кровати в спальне подушку, бросил ее на диване в гостиной и, стянув сапоги и дублет, стал устраиваться на ночлег.

— Там в шкафу есть мои рубахи и халат, — повернувшись на бок, как бы между прочим бросил он. — Можешь взять переодеться.

Приказ Магрида остаться во дворце застал их врасплох, и если у Касса в Арум-Рисире всегда была сменная одежда, то для Оливии заказать что-то подходящее он мог только утром. Герцог искренне надеялся, что девушка не побрезгует спать в его вещах, в противном случае ее собственный костюм к завтрашнему дню обещал выглядеть крайне неприглядно, а давать повод насмехаться над ней заносчивым дворцовым модницам Кассу не хотелось.

Охотница, беззвучно затворила за собой дверь, погрузив комнату в тишину. Закрыв глаза, Касс тяжело вздохнул. У него никак не получалось избавиться от едкого привкуса горечи, появившегося во рту после разговора с Оливией. Чем ближе он узнавал ее, тем тяжелее было нести на себе груз вины за ее изломанную жизнь. И тем болезненней было осознавать, что вся ответственность за то, что с ней произошло, лежит на нем.

Касс привык брать на себя ответственность. Он был воином, возможно, излишне резким, грубым, а порой безжалостным и жестоким, но, оглядываясь назад, он никогда не сожалел о том, что делал, и никогда не испытывал стыда за свои поступки, кроме одного единственного…

Если бы он только мог хоть что-то исправить…

Если бы только мог…

* * *

Ли уселась на высокую кровать под пышным красивым балдахином, прислонившись плечом к витой деревянной стойке. Очень хотелось задать себе вопрос — что она здесь делает? Только задавать его было страшно, потому что не понимала, для чего она здесь и зачем ввязалась в эту опасную и чуждую ей авантюру.

Изначально девушка считала, что делает это ради Лэйна. Но теперь получалось, что она втянула ребенка в еще большую переделку, выпутаться из которой самостоятельно уже не получалось ни при каких раскладах. Мысли у нее были сумрачные и хмурые, как мрак ночи за окном, раскинувший над Азаандаром свои темные крылья.

Чем обернется для нее завтрашний день?

Каким будет следующий шаг царя?

И сможет ли Ястреб убедить его оставить мальчика в покое?

Все вокруг было подозрительным и враждебным, и Ли больше не чувствовала себя самостоятельной, сильной и храброй. Она запуталась. Попала в собственный расставленный капкан и теперь вынуждена была доверять и принимать помощь того, кого привыкла считать своим врагом.

Только главная беда была в том, что врагом он ей не был. Кем угодно, но только не врагом.

Как бы старательно Оливия не старалась об этом не думать, действительности это не меняло. Поступки герцога говорили красноречивее любых слов, вот только легче от этого не становилось, и перечеркнуть прошлого тоже не могло. Просто было невыносимо больно. Больно за то, что платить за чье-то страшное преступление пришлось ей и Роану.

Теперь, зная о герцоге больше, она могла понять, что двигало им в тот день.

Понять… но не простить. Будь ее воля, она сегодня же забрала бы Джедда и Лэйна, уехала бы куда-нибудь далеко-далеко и постаралась больше никогда не показываться на глаза Ястребу. Но у Всевидящего на этот счет, видимо, были другие планы, он зачем-то все время сталкивал их с герцогом лбами, словно проверял на прочность, а может быть, что-то пытался доказать. Этого Ли не знала, да и не хотела знать. У нее оставалась только надежда на то, что по истечении установленного Ястребом срока он сдержит свое слово, даст денег и отпустит ее. И, возможно, тогда у них обоих появится шанс навсегда забыть друг о друге и попытаться начать жизнь с чистого листа.

А сейчас надо было просто постараться не наделать новых ошибок. Оливия очень хотела, чтобы после завтрашнего бала Магрид выпустил их с Ястребом из дворца. Ей здесь не нравилось. И это было мягко сказано. Да она в лесу с диким зверьем чувствовала себя легче и спокойней, чем в напичканном стражей и магией Арум-Рисире!

Охотница поднялась с постели и, открыв шкаф, нехотя достала оттуда рубаху своего многомордого мужа. Камизы* у нее здесь не было, а спать в чем-то было нужно. Портить с такой любовью сшитый для нее служанками костюм Ли не хотела, тем более, что заменить его было нечем.