Печать Раннагарра - [22]

Облегчение пришло почти сразу: острые ледяные иголочки защипали щеки и лоб, а потом холодный озноб расслабил зажатые плечи и спину. Ли оперлась руками о каменный бортик, устало взглянув на свое отражение в висевшем на стене зеркале. Женщина, смотревшая на нее оттуда, выглядела откровенно жалко: мокрые волосы облепили бледное лицо, в сжатых в тонкую линию губах ни кровинки, в глазах отчаяние и тоска…

— Нет, только не это… — простонала Оливия, коснувшись пальцами багровеющего в вырезе рубахи следа на шее. Оттянув ворот, она с ужасом смотрела на пунцовые отметины, украшающие ее плечо и ключицу. — Сволочь многомордая, — наглухо застегнув дублет, выругалась девушка. — И как теперь ходить с этим?

Вернувшись в комнаты, она подняла с пола скайрим, и только когда, пристегнув его к поясу, положила руку на эфес, наконец, смогла облегченно выдохнуть. Холод оружия всегда дарил ей ощущение покоя и уверенности в себе. Девушка постояла несколько минут, разглядывая окружающие ее предметы, а потом вошла в гостиную и уселась на диван, сверля настороженным взглядом дверь, за которой исчез Ястреб.

Засовы, на которые она закрылась, не казались ей такой уж непреодолимой преградой для царя и тех, с кем он пришел за Лэйном. Эти люди были магами. И если Ястребу ничего не стоило, открыв магией дверь, вышвырнуть их вон, то им наверняка не составило бы большого труда вышибить эти самые двери легким движением руки. Поэтому, выбирая между компанией Магрида и обществом своего многомордого мужа, она однозначно выбрала бы второго, по крайне мере, от него охотница хотя бы знала чего ожидать.

Ли не знала точно, сколько прошло времени, но когда терпение и выдержка начали заканчиваться, в двери неожиданно настойчиво постучали. Схватившись за меч, охотница с облегчением заметила вспыхнувший на руке изогнутый символ, нарисованный Ястребом. Никогда в жизни она так не радовалась его появлению, как в эту минуту.

Герцог привел с собой четырех человек, которые, оставив на столе посуду и подносы с едой, молча удалились, повинуясь одному короткому жесту Касса.

— Садись, — налив в серебряные кубки вина, небрежно кивнул он на место возле себя. — Ты ведь голодная.

Ли принципиально устроилась на противоположном конце стола, и Ястреб, усмехнувшись, волной магии подвинул к ней столовые приборы.

Раньше он не демонстрировал ей так открыто свои возможности, и охотнице оставалось лишь удивляться, глядя на то, как тарелки, словно живые, тихо позвякивая, ползут по скатерти.

— Здесь очень много магии, — в очередной раз разгадав мысли Оливии, заметил Касс. — Не приходится тратить лишней силы.

— Как это? — по сути, Ли ничего не знала о магах, и естественное любопытство взяло верх.

— В обычных условиях я трачу свой внутренний ресурс, — пояснил герцог, — в Азаандаре же черпаю магию извне.

— Как эльфы берут свою силу у Эльвы? — Ли вспомнила, что ей рассказывал о свойствах своей магии Элл.

— Да, очень похоже, — согласился Касс. — Только в отличие от Эльвы, измерение Рашш — это магия в чистом виде и ею очень легко подпитываться.

— Так вы поэтому построили здесь столицу? — спросила охотница. — Ваша сила здесь увеличивается в несколько раз?

— В несколько сотен раз, — подтвердил ее догадку Касс.

— Я всегда думала, что столицу спрятали в этом месте для того, чтобы сюда могли попасть только избранные. А оказывается… — сейчас Оливия понимала, что имел в виду Ястреб, называя Азаандар последним рубежом.

Касс понимающе улыбнулся.

— Не всегда за красивой оберткой скрывается столь же привлекательная начинка.

Когда Магрид предложил создать здесь город и сделать его столицей, его посчитали сумасшедшим. Теперь называют великим.

— Это была его идея? — спросила Ли.

— Его, — герцог, насытившись, откинулся на высокую спинку стула и с удовольствием отвечал на вопросы девушки, удивляясь тому, что впервые за все время имеет возможность разговаривать с ней спокойно и без лишних эмоций. Неизвестно почему, но ему это нравилось. Нравилось видеть на ее лице живой интерес, слышать, как звучит ее голос, и смотреть на нее Кассу тоже нравилось. В ней не было присущего большинству знатных шейн Аххада жеманства и аффектации. Она была искренней и честной во всем, что делала и о чем говорила.

Она была настоящей, такой настоящей и понятной — как воздух, вода и солнечный луч, греющий своим теплом в холодный осенний день.

И с ней не нужно было притворяться, изображая из себя кого-то, кем ты на самом деле не являлся. Ей было наплевать, с какой стороны от тарелки ты кладешь вилку, как красиво в твоей руке смотрится бокал с вином, и ровно ли при этом ты держишь спину.

Так легко и непринужденно Касс уже давно не общался с женщиной, и что было самым приятным — с умной женщиной. Ей не требовалось разжевывать и лишний раз повторять обычные вещи. Она быстро вникала в то, о чем он говорил, иногда с полуслова понимая то, что он пытался до нее донести.

На Азаандар тихо спускалась ночь, в комнате, тихо потрескивая, горели свечи и пламя, жадно лижущее каменное нутро камина, отбрасывало на стены мягкие тени, придавая их спокойному разговору атмосферу домашнего уюта и тепла.