Печаль без конца - [23]

Томас опять заговорил не сразу, тщательно подбирая слова:

— Прибегая к твоим сравнениям, коронер, осмелюсь сказать, что и мирная жизнь, а не только война, может быть уподоблена коварной блуднице, прельщающей нас, обещающей небывалые радости и приключения. — Томас взглянул прямо в глаза Ральфу. — Некоторые от них умирают. Другие умеют вовремя спастись. Третьи доходят до безумия. Почти до безумия. Быть может, именно эти чаще всего ищут спасения или защиты в монастырях. А иные просто бросаются вниз головой со скалы.

Оба какое-то время молчали, глядя друг на друга, соглашаясь один с другим и не чувствуя ни потребности, ни желания говорить или спрашивать о чем-то. Один из них молчал о своей любви к женщине, добровольно заточившей себя в монастырь; другой не хотел ничего говорить о своей греховной любви к мужчине.

Томас думал с горечью, что Ральф был совершенно прав, неоднократно выражая недоумение, граничащее с подозрением, по поводу его появления в монастыре. Ведь, не будь он застигнут тогда с поличным, обвинен в блудодеянии с мужчиной и брошен в тюрьму; не будь его тело подвергнуто пыткам и надруганию, а дух окончательно сломлен известием о том, что один облеченный властью Божий человек ратует за то, чтобы сжечь его живьем на костре… не будь всего этого, Томас не оказался бы сейчас здесь. И пускай во все прошедшие годы ни один содомит, как говорят, не был сожжен в Англии. Томас мог оказаться первым.

Возвращаясь сейчас памятью к кошмару тюремных дней, он не мог до конца понять, отошел ли уже от той пропасти безумия, на краю которой стоял, или находится над ней до сих пор. Когда он еще только прибыл в Тиндал, он, помнится, временами едва не падал в нее. Или оттуда к нему по ночам приходили демоны. Одни напоминали того тюремщика, кто надругался над ним. Другие были просто голосами, не существами. Самым страшным из них был голос Джайлза, насмехавшийся над ним, над его любовью.

Теперь он по большей части ночами спит, но ощущение жизни оставило его душу, его чресла. Безумен он или уже нет, но он пребудет всегда монахом. Скалистый край у пропасти будет всегда перед его глазами, и вряд ли он отойдет от него хотя бы на несколько шагов…

— Эй, задумался, брат? — голос Ральфа прервал его мысли.

Томас улыбнулся приятелю, благодарный за то, что тот положил конец нахлынувшим тяжелым воспоминаниям.

— Рад, что у нас не осталось недоразумений, коронер. Боюсь, не все так смотрят на мою дружбу с сестрой Анной. Но все равно она остается честной и незапятнанной. Поверь мне.

— Я верю, Томас. И настоятельница Элинор, насколько знаю, самого отменного мнения о вас обоих.

Томас покачал головой. После сегодняшней встречи с ней ему уже так не казалось: что-то она затаила против него. Но что?

Ральф обнял его за плечи:

— Не сомневайся в моих словах. У меня верные сведения. Я вообще много чего про тебя знаю… — Томас затаил дыхание, но то, о чем заговорил коронер, вызвало у него вздох облегчения. — Например, — продолжал Ральф, — о том, какую ты проявил находчивость прошлой зимой, когда находился в замке Вайнторп.

— А, все это преувеличено, Ральф. Мое участие было весьма скромным. Надо же чем-то заняться человеку, если его забросило на самую границу с Уэльсом, да еще во время снежной бури… Да еще когда там произошло убийство. Я превратился бы в ледышку, если бы сидел сложа руки. Но кто действительно помог раскрытию преступления, так это наша настоятельница. Она…

— Эй, перестань скромничать, — перебил его Ральф. — Мои источники самые верные, потому что я услышал все это от Тостига, а он от своей сестренки Гиты. А уж более правдивой девушки не сыщешь на свете!

Томас не удержался от смеха.

— Конечно, я не посмею оспаривать правдивость Тостига и его сестры, однако смею предположить, что они в своих рассказах были чересчур великодушны по отношению ко мне.

— Не обижай моих осведомителей, монах! Такие пригодились бы любому соглядатаю на тайной службе.

Томас вздрогнул от этого неумышленного намека.

— Зайдем уже, наконец, в часовню, — сказал он. — Пока труп окончательно не разложился. Сестра Анна ожидает нас там.

* * *

Она встретила их обоих с легкой улыбкой.

— Как это заботливо с вашей стороны, Ральф, — сказала она, — приготовить свежий труп как раз к появлению брата Томаса после долгого его отсутствия.

Ральф даже отступил на шаг, так его задела эта шутка.

— Анни! — воскликнул он укоризненно. — Как вы можете так говорить!

Однако Томас расценил эти слова как лишнее подтверждение ее дружеских и, быть может, даже достаточно близких отношений с Ральфом в прошлом… Но, возможно, память об этих чувствах она сохраняет и сейчас? Томас не имел никаких оснований сомневаться, что Анна любила своего бывшего мужа и до сих пор хранит эту любовь в душе. Но разве не могут в ней уместиться два подобных чувства? Тем более что теперь она уже навеки обручена с церковью…

— И этот труп, Анна, — произнес он, прерывая возникшую неловкую паузу, — мне предстоит осмотреть и опознать. Иначе Ральф от меня не отстанет. Только, боюсь, я не сумею припомнить этого человека, даже если мы встречались с ним где-то на дороге.