Паутина судеб - [7]

   - Есть! - травница схватила флакон, а затем новый приступ боли сотряс ее тело. Пальцы сами собой разжались, выпуская флакон прямо на деревянный пол.

   Раздался звон бьющегося стекла, и по комнате распространился удушающие сладкий, запах. Женщина вдохнула - боль в мгновение ока прошла, но перед глазами что-то ярко вспыхнуло, мысли помутнели. Вердана сделала шаг в сторону и, не удержавшись на ногах, упала на пол в шаге от осколков, только чудом не наколовшись на один из них.

   Перед тем, как закрыться, зеленные глаза пробежали надпись на флаконе, которую сама Вердана когда-то и составляла: "Использовать осторожно, в больших дозах вызывает галлюцинации".

   Глаза закрылись...

   У тебя нет выбора, красавица...- губы Верданы дрогнули: "А у кого он есть?"

   Ночь, такая же темная, как и та, когда впервые проявилась ее сила. Только молний не хватает, но если дело только за этим? - высокая фигура в длинном черном плаще резко взмахнула рукой. Что-то вспыхнуло, раскрасив пространство вокруг в золотисто-алый, а затем снова явился мрак.

   - Неужели, моя дорогая, ты думала, что от меня так просто уйти?

   Презрительный смех, казалось, полоснул неожиданного слушателя по ушам. И смолк, только эхо все еще доносило: "Ха-ха-ха, ха-ха...".

   Снова что-то вспыхнуло и закружилось, с невероятной скоростью, все приближаясь и приближаясь к... Свет.

   Женская фигура медленно шла... в пустоту. Только она этого не видела, не осознавала, что концом ее пути была бездна, пока не осознавала...

   Внезапно небосвод озарился молнией. Двумя, тремя... А затем они вместе ударили в девушку. Та остановилась. Огонь на мгновение озарил ее лицо: невидящие остекленевшие глаза... - где-то Вердана уже видела его, но женщина не успела понять. - Фигура резко отдалилась, а затем и она сама, и все вокруг запылало.

   Будто к листку бумаги поднесли зажженное огниво, и он вспыхнул, загорелся с середины, унося с собой все то, многое, что мог поведать, теперь оставляя позади лишь пепел.

   А затем новый лист, хотя нет - стекло с разводами, за ним алтарь, покрытый едва ли не плесенью. Но, вряд ли, это смущало хозяина: слишком безумный блеск в глазах, слишком стремительны движения, особенно в сравнении с неподвижностью его жертвы. В кроваво-алом платье - и откуда только такая любовь к этому цвету? Только хорошего, что... - расстегнутом и стянутом почти до пояса, оголяя белые шею и грудь, по которым рассыпались темные, почти черные волосы жертвы.

   Но картинка поблекла, сменилась другой. Яркий свет режет глаза. Повсюду блеск и бесполезная мишура. И снежно-белое платье до пола. Но губы все те же - яркие, манящие взгляд.

   И снова прошлая картина - с алтарем. Только в этот раз в его руке кинжал с непонятными надписями, рисунками - нет, только не это, она ошибается, она...- И резкое движение к жертве. Удар. Захлестала кровь по мраморной коже, по платью... - хорошего, что пятна крови не заметны... - по стеклу...

   Бал.

   Две картины. Они сменяли одна другую, накладывались и растворялись. Но победителя в этой схватке не было. Удар молнии и тьма, и львиный трон, и темная фигура в короне. Только зубцов на последней не двенадцать, как принято в Кирине, а три. Или это только кажется?

   Вердана закашлялась и кое-как встала на ноги, держась рукой за пол.

   - А! - рука поехала в сторону, напоровшись на один из осколков. Женщина вскрикнула, заметив на руке кровь, и таки поднявшись на ноги, вновь подошла к злополучному шкафу. Достала еще один флакон, перевязанный на этот раз зеленой лентой, и вылила его содержимое на рану.

   В первое мгновение кожу прожгло с такой силой, что целительница снова едва не вскрикнула, но уже через несколько секунд боль прошла, рубец затянуло. Все было, как прежде.

   Первой из наших знакомых в трактире появилась Джулин. Она подсела к нам, радостно улыбаясь. Вопросы по поводу сдачи защитных заклинаний были излишними.

   - Хорошо, что я еще не написала отцу. Алехандро мне четверку поставил, - радостно заявила она.

   - Может, ты правильно ответила? - тихо предположила Лиин. - А что ты должна написать отцу?

   - Да, где там! - Джулин махнула рукой, не обращая внимания на второй вопрос, а Лиин не стала настаивать на ответе, позволив графине подозвать девушку-разносчицу. - Я же почти ничего не знала. Так некоторые мелочи мне Ри... мне рассказывали, - быстро поправилась она.

   О том, что Джулин встречается с одним из наших магистров, Лиин не знала, а графиня не горела желанием ей об этом сообщать. Да и вообще, мало, кто был в курсе: я, Фред, Костас, который клятвенно пообещал не говорить ни о чем Анри, да еще парочка наших однокурсников.

   Граф Риани был щедр со своей дочерью, но только до тех пор, пока она оставалась невестой Анри и собственно его дочерью. А посещать балы под его кровом нравилось всем.

   Но Джулин все равно не хотела рисковать, и рассказывала правду только тем, кто и сам начинал о чем-то догадываться. А постоянные участники ее балов видели многое, к счастью, об этом предпочитали умалчивать из боязни, что и о их проделках, о которых они сами под влиянием вина забыли, напомнят. Но Лиин слишком редко была у Джулин. Раз, или два - точно не вспомню. А за такое время сложно запомнить что-то по-настоящему интересное и сложить из разрозненных кусочков подлинную картину.