Паутина. Книга 2 - [7]

— Мариэтта Киса.

— Кто это? — недоумевающе спросил он.

— Глава Приказа духовных дел, — здесь уже я растерялся.

— В Приказе духовных дел уже несколько лет нет главы, там исполняющим обязанности какой-то чиновник. Князь всё никак не может согласовать со жрецами компромиссную кандидатуру.

Мы некоторое время непонимающе смотрели друг на друга. Наконец я отвёл глаза и пробормотал: «Возможно, я что-то напутал». Всё это выглядело очень странным — пожалуй, стоит обсудить это с Драганой.

Родственники — это всегда сложно, но у нас сложности с родственниками уже, по-моему, выходят за всякие рамки. Наша лотарингская родня и в самом деле наконец проявилась, и впечатление оставила смешанное.

— Господин, с вами хотел бы встретиться некий Огюст Арди, — доложила мне Мира, когда я появился в своей приёмной.

— Огюст Арди? — я попытался припомнить кого-нибудь с этим именем. — Нет, вряд ли я о нём слышал раньше, такое имя я бы запомнил. С претензией имя — у римлян Августами императоров звали. Ясно, что это кто-то из лотарингских Арди, вот только кто? У меня всё как-то не дойдут руки в них разобраться. Он не сказал, чего он хочет?

— Он ничего не сообщил о цели желаемой встречи. Только назвал своё имя и сказал, что остановился в гостинице «Княжеский сад».

Однако на широкую ногу живёт родственничек. «Княжеский сад» располагался рядом с Княжьим Двором и по праву считался лучшей гостиницей Новгорода, при этом неприлично дорогой. Впрочем, старая аристократия её не любила — чрезмерная роскошь подходила скорее разбогатевшим купцам, которые, останавливаясь там, как бы заявляли всему миру о своей успешности. Особенно славилась гостиница своим зимним садом, на который, скорее всего, и намекало название. Но мне не так давно случилось побывать в настоящем княжеском саду, и я могу ответственно заявить, что гостиничному саду до него очень и очень далеко.

— Значит, не бедствует, раз может себе позволить пожить в «Княжеском саду», — глубокомысленно заметил я. — Я бы денег пожалел.

Мира тонко улыбнулась, и я засмеялся.

— Ну да, такой вот я спартанец. Ладно, встретиться с ним надо, всё же родственник. Договаривайся на завтра, лучше всего днём — посмотри там по моему расписанию.

— Где назначить встречу?

— И в самом деле — где? — задумался я. — С одной стороны, вроде родственник, а с другой — пока что непонятно кто. Знаешь, а пригласи его пообедать в «Ушкуйнике». Пообедать можно с кем угодно, и для родственника там встретиться тоже не зазорно.

При встрече родственник мне как-то сразу не приглянулся. Профессионалы — к примеру, мошенники и следователи, — знают, что глаза должны обязательно соответствовать изображаемому настроению. Большинство любителей либо этого не знают, либо не считают нужным напрягаться, и просто изображают мимическую гримасу. Вот и у родственника сочетание радушной улыбки с холодными глазами производило несколько отталкивающее впечатление.

— Рад знакомству с вами, господин Кеннер, — приветствовал меня он.

— Здравствуйте, господин Огюст, взаимно. — вежливо отозвался я. — Прошу прощения за возможно бестактный вопрос, но мне неизвестно ваше положение в семействе Арди.

— Я сын и наследник Норбера Арди, который возглавляет главную ветвь и семейство в целом, — с интонацией заботливого отца объявил Огюст. — Разумеется, при необходимости я уполномочен говорить от имени семейства.

Я уважительно кивнул.

— Не перейти ли нам на lingua franca[2]? — предложил он.

— Боюсь, нам придётся ограничиться латынью. — развёл я руками. — Я не говорю на франкском, увы.

— Печально, печально, — скорбно покачал он головой. — Когда глава целой ветви семейства Арди не знает языка своих предков, это поистине достойно сожаления.

— C'est la vie[3], — блеснул я своими скудными познаниями французского.

Огюст покивал головой, умело изобразив, что сердце его разрывается от печали.

— Каким же ветром вас занесло в наши суровые края, господин Огюст? — попробовал я завершить драму и перевести разговор на что-то конкретное.

— О, я здесь проездом. Я направляюсь по делам в каганат и решил воспользоваться случаем, чтобы познакомиться с новгородскими Арди. Кстати, я пытался связаться с вашей сиятельной матерью и потерпел полную неудачу. Она кажется совершенно недоступной.

— К сожалению, моя мать не особенно общительна, и редко принимает кого-то не из близкого круга. Точнее говоря, никогда не принимает.

— Даже родственников? — с намёком спросил Огюст.

— Возможно, в будущем, господин Огюст, — вежливо улыбнулся я.

Как-то слишком уж он напрашивается на встречу с мамой, и это выглядит даже оскорбительно. Установление отношений надо начинать с главы семейства, а не с рядовых членов. То, что он пытался сразу встретиться с мамой, а связался со мной, только получив от неё отказ — это похоже на откровенное неуважение. Собственно, это выглядит так, будто ему плевать на наше семейство, а интересуется он исключительно нашей матерью.

— Кстати, в нашем семействе принято обращаться к главе и наследнику «мессир», — как бы между делом заметил он, возвращаясь к десерту.

В этот момент я окончательно решил, что он мне не нравится. Если обращение к матери через мою голову ещё можно списать на невоспитанность и типичную западную бесцеремонность, то здесь уже имеет место явная попытка подмять меня, заставив признать себя подчинённым главной ветви.