Патриотизм снизу. «Как такое возможно, чтобы люди жили так бедно в богатой стране?» - [46]

Также в течение 2000-х усиливалось влияние оппозиционного интеллектуального национализма, стремящегося к респектабельности, провозглашающего себя либеральным и демократическим. Националистически настроенные интеллектуалы – Константин Крылов, Егор Холмогоров, Дмитрий Галковский и другие – попали к концу 2000-х в список самых влиятельных интеллектуалов России, составленный по итогам опроса на сайте Openspace.ru[80]. Многие из них получили известность и аудиторию в блогосфере (на платформе «Живого журнала»), а также основали свои медиапроекты (например, журнал «Вопросы национализма») и политические организации (например, Русское общественное движение (РОД)).

Какое-то время националистические движения разных типов сотрудничали между собой и проводили совместные мероприятия, самым известным из которых был «Русский марш» (РМ), впервые прошедший в 2005 году. Несмотря на различные идеологические платформы и политические стили организаторов акции, РМ стал ежегодным событием и главным местом встречи людей националистических взглядов. В РМ участвовали очень разные группы. Как пишет Деннис Зуев, РМ является не только протестным действием, но и своего рода ритуалом манифестации силы патриотически настроенных «русских»[81]. В 2011 году в РМ приняли участие, по разным оценкам, от 10 до 25 тысяч человек. Тогда же к маршу присоединился известный ныне политический деятель Алексей Навальный.

Кроме того, активисты «гопнического» и пролетарского национализма антииммигрантского направления и часть «респектабельного» интеллектуального национализма демократической направленности какое-то время уживались вместе не только в рамках «Русского марша», но и внутри общего оппозиционного движения 2011–2012 годов «За честные выборы», в котором оппозиционно настроенные националисты принимали активное участие.

События на Украине раскололи националистов по новой идеологической линии: за или против Майдана, за или против Донецкой и Луганской Народных Республик. Причем эта разделительная линия не полностью совпадает с той, что определяется позициями относительно внешней политики Кремля. Так, некоторые националисты, поддержавшие народные республики, увидели в них потенциал для конструирования нового русского общества вне авторитарной России. Другие резко выступили против Майдана (движение «Антимайдан»), за присоединение Крыма и всех «русских территорий» к Российской Федерации. Одним из самых популярных движений такого толка в 2014–2016 годах стало Национально-освободительное движение (НОД). Эти националистические движения можно условно назвать «прокремлевскими», хотя это, разумеется, упрощение.

Одновременно с ростом внимания правительства к патриотическому воспитанию (сейчас реализуется уже четвертая по счету программа патриотического воспитания на 2016–2020 годы) и общим подъемом патриотических настроений наблюдается волна создания новых молодежных патриотических организаций и клубов – по крайней мере, наблюдалась непосредственно после присоединения Крыма. Неясно, однако, насколько эти клубы подконтрольны властям и насколько жестко они придерживаются государственной версии патриотизма.

Повестка сейчас стала настолько всеобъемлющей, что она так или иначе распространяется на все идеологические или идейные движения. Кроме правых националистических движений, о которых в основном шла речь выше, можно уловить некоторое влияние патриотической повестки на левое движение; это очевиднее всего в случае КПРФ или «Справедливой России» и менее заметно у непарламентских левых. Позиционировались по отношению к патриотизму и многие деятели художественного активизма. Один из любопытных случаев сложного и неоднозначного позиционирования —группа «Родина», которая и стала объектом одного из наших case-studies.

Даже из этого краткого обзора ясно, что в активистском общественно-политическом поле, так же как в повседневном патриотизме, существует множество разновидностей патриотизма, которые мы будем далее анализировать. Некоторым направлениям мы уделим больше внимания в силу того, что они стали предметами отдельных case-studies в нашем исследовании, а другим – меньше. В таких случаях из-за отсутствия материалов «из первых рук» нам придется опираться на выводы других исследований.

Глава 1. Молодежные патриотические клубы и «прокремлевские» националистические движения [82]

В России растет количество молодежных организаций, созданных или развивающихся благодаря содействию Программы патриотического воспитания граждан (имеется в виду молодежи). В мониторинге реализации программы, проведенном в 2014–2015 годах и опубликованном в Программе патриотического воспитания на 2016–2020 годы, говорится о том, что «доля молодых граждан, участвующих в мероприятиях по патриотическому воспитанию, проводимых в рамках реализации региональных программ по патриотическому воспитанию или допризывной подготовке молодежи, составляет в среднем 21,6% от общего количества молодых граждан в стране»[83].

Казалось бы, патриотический проект руководства страны доказал свою эффективность. Однако необходим более тщательный анализ. Во-первых, приведенные цифры не всегда отражают реальность, поскольку получены они из отчетов различных региональных и федеральных инстанций: такие показатели играют ключевую роль при принятии решений о продолжении или прекращении финансирования программ патриотического воспитания. Существует, очевидно, довольно большая вероятность того, что соответствующие показатели завышаются. Но не в цифрах дело. Полевые исследования различных патриотических клубов и организаций показывают многогранность реальных практик и вкладываемых в эти практики смыслов. Исследования, проводимые такими учеными, как Марлен Ларюэль