Патриотизм и русская цивилизационная идентичность в современном российском обществе - [80]

Бердяев критикует русских марксистов за духовное приспособление и социологическое мышление, считая конкретно-историческую мысль наиболее применимой в восприятии России как живой целостности. Термин «пролетариат» является социологической категорией и выражает интересы части, а не целого, поэтому философ, симпатизируя в некотором смысле идущим мировоззренческим поискам политического проекта национального социализма, считает важным, что «защиты родины требуют национальные чувства русских рабочих, а не интересы рабочих»[187]. Автор не допускает зависимости любви к родине от меры ее полезности, например, для пролетариата или международного социализма, тем самым еще раз подчеркивая самоценность любви.

В статье Бердяева «Об оправданиях любви к Отечеству» ставится проблема значимости всемирных доктрин для русского интеллигента, используемых для обоснования его доминирующих жизненных ценностей. Эта ситуация не является новой, особенно в условиях, когда навязывание «общечеловеческих ценностей», связанных с либерально-демократическим переустройством мира, стало практически общепризнанным и естественным в России 90-х гг. ХХ в. Русский национальный политический мир вынужден был под воздействием этих тенденций ориентироваться на общемировые требования и стандарты, которые, как оказалось, не являются универсальными.

Сфера политики, особенно в эпоху трансформаций, является чуть ли не единственной, оказывающей реальное воздействие на происходящие события, потому можно вести речь о либеральном, социалистическом, национальном, неоевразийском политических проектах и их борьбе. Каждый из возможных политических проектов создавал разный образ будущего России и всевозможными средствами воздействовал на массовое сознание – в этом и заключается специфика взаимодействия патриотизма и политики.

Однако подобное конструирование патриотизма на уровне политики значительно обедняет его истинную сущность, сводя его к эффективности политических технологий. Следует отметить, эпоха трансформации не всегда способствует искусственному политическому конструированию, в большой степени она возрождает, реанимирует силы, не востребованные до сих пор на уровне политики, часто до этого находившиеся в состоянии латентного или явного протеста, т. е. силы естественные, органические, способные на патриотический подъем в каком-то ином исполнении. Сами условия диктуют новые правила политической игры, создавая социальный запрос на новый патриотизм. Отсюда, выходя на уровень политики в эпоху перемен, патриотизм не просто встраивается в идейно-политическую конструкцию как очередная политическая ценность, а становится самостоятельной политической идеологией.

Заключение

Патриотизм как интеграционное основание русской цивилизационной идентичности российского общества органично связан с приоритетным типом идентичности, социокультурными формами конструирования доминирующей идентичности (гражданской, национальной, конфессиональной), политическими технологиями разрешения конфликтов этнонациональных интересов и ценностей в рамках целенаправленного формирования государственно-управленческими и властными структурами социума новых типов идентификации конкурирующих в рамках знаково-символической реальности идентичностей.

Патриотизм в конфликтных условиях российского общества приобретает разные формы выражения и определенную специфику.

Во-первых, актуален тезис о многоликости, многоуровневости, многоаспектности патриотизма. Чувственная форма патриотизма, содержащаяся во всех понятийных формулировках, является одним из уровней осмысления ценностной значимости патриотизма и не отражает его целостного содержания. В этой связи заслуживает внимания определение патриотизма через установление его связи с государством как политической формой отечества (И.А. Ильин), что обычно не вызывает критики в рамках других интерпретаций. Подобное восприятие государства означает изменение смыслового содержания патриотизма, дополняет его чувственный уровень политическим образом родины в государственной форме.

В качестве одной из форм государственного патриотизма выступал советский патриотизм, возникший путем целенаправленного идеологического формирования сверху и отразивший определенный интеграционный запрос общества, приобретая наднациональное значение с собственной спецификой.

Чувственная и государственная формы патриотизма находят свое выражение в трактовках этнофилического и гражданского патриотизма, которые обозначают сменяющиеся и дополняющие друг друга качественные уровни патриотизма в его национальной и космополитической субъектности.

Во-вторых, понятие «национальный патриотизм» используется для обозначения характера конкретной направленности любви к родине и ее религиозного, духовного и иных аспектов освоения. Взаимодействие национального патриотизма с государственным отражает способность гармоничного сочетания чувственной значимости патриотизма с его формируемым государственным (советским, российским и т. д.) и политическим (коммунистическим, либерально-демократическим, социал-демократическим, национал-патриотическим и т. д.) содержанием.