Патриотический цикл произведений В Яна - [3]
Читатель любовно следит за героями В. Яна, зовущими своим примером к национальной независимости и упорной борьбе с насильниками и срывающими с завоевателей ореол непобедимости, как это показано автором в сценах битв воинов-хорезмийцев с ордами Чингисхана у Первана и воинов-новгородцев в битвах у Вороньего Камня на Чудском озере и на Неве-реке.
Как Джелаль эд-Дин и его воины, так и Александр со своими новгородцами упорно боролись с завоевателями, не отступая, а собирая вокруг себя смельчаков-патриотов. "Защита воина - острие его меча", - говорит Джелаль эд-Дин, нанося удары ненавистному врагу, борясь с ним до конца дней своих, погибая непобежденным. "Когда нужно родину защищать, мы не думаем, можно или нельзя... Мы бросаемся в битву, хотя бы нам грозила верная смерть!" - говорит Александр Ярославич.
И читателю становится ясно, что, если бы примеру гордых борцов за свободу и независимость следовали и другие руководители и народы, завоеватели были бы разбиты и отброшены.
Рисующие трагические картины в жизни народов нашей многонациональной Родины произведения В. Яна по своей природе и убедительности всегда оптимистичны - это их отличительное свойство. В. Я н п и с а л о б у ж а с а х н а ш е с т в и й, а с о з д а в а л п р о и з в е д е н и я о г о р д ы х, с м е л ы х б о р ц а х з а с в о б о д у, з о в у щ и е н а б е з з а в е т н у ю, с а м о о т в е р ж е н н у ю б о р ь б у с п о р а б о т и т е л я м и.
Тему протеста против угнетения и тирании выражают такие герои включенных в сборник рассказов, как опальный канцлер поэт-узник Пьетро де ла-Винья ("Возвращение мечты"), прекраснодушный мечтатель Сала эд-Дин ("Три счастливейших дня Бухары"); читатель встретит здесь и образы, известные ему по повестям В. Яна, - князя Александра, юную Устю, дочку охотника Еремы ("Скоморошья потеха"), посланца Багдадского калифа воина Абдэр-Рахмана ("В Орлином гнезде "Старца Горы"). По первоначальному замыслу писателя некоторые рассказы входили в повести "К последнему морю" и "Юность полководца".
Произведения В. Яна учат и тому, что завоеватели и тираны всех времен, древнейшие и современные, легко достигают своих целей, когда встречают трусливых и разобщенных правителей, предающих свои страны в надежде на пощаду. Так было и на нашей памяти сорок пять лет назад с гитлеровскими "бронированными ордами", понадеявшимися на то, что советский народ опустится перед ними на колени, но встретивших сопротивление не отдельных смельчаков и героев, как в древности, а сопротивление всего монолитного советского народа.
Среди них были и герои из новгородских земель, потомки смелых новгородцев-витязей князя Александра, и из среднеазиатских советских республик, потомки воинов-хорезмийцев, некогда боровшихся с нашествием Чингисхана, теперь совместно отражавших "натиск на Восток" потомков тевтонских завоевателей, но не разобщенных, а объединенных в одной советской семье народов, вдохновленных любовью к единой Родине, уничтоживших завоевателей нашей эпохи, готовых и дальше самоотверженно защищать родные очаги от любых агрессоров, откуда бы они ни появились.
Ныне, в свете необыкновенного обострения международной обстановки, очень своевременно и необходимо издание повестей и рассказов В. Яна, рисующих образы наших мужественных предков, героев, посвятивших свою жизнь неутомимой, справедливой борьбе с кровавыми завоевателями.
Это необходимо и потому, что в исторической и художественной литературе все еще иногда высказывается мнение о том, что чингисханово и батыево нашествия, где были истреблены десятки народов и стран, делались якобы в "прогрессивных целях", чтобы создать единые, большие государства, установить "всеобщий мир". А шведские и немецкие рыцари-крестоносцы, вторгаясь в земли Прибалтики и Северную Русь, будто бы "несли передовую европейскую культуру" и были "культуртренерами" среди "варварских леттов, эстов и руссов".
Решительно отражающие и разоблачающие эту антиисторическую тенденцию и антимарксистские теории произведения В. Яна, его повести и рассказы написаны удивительно просто, ярко, читаются легко и с огромным интересом. Они поднимают настроение, воспитывают национальную гордость и любовь к их героям.
Нужно отметить и то большое значение, какое выполняют произведения В. Яна в подготовке сознания нашего молодого поколения, знакомящегося с его книгами в домашнем чтении, школах, средних и высших учебных заведениях. Более чем за полвека уже несколько поколений советских (и зарубежных) читателей, можно сказать, выросли на книгах В. Яна, призывающих к самопожертвованию во имя Родины, к интернационализму, миру и дружбе между народами, узнают со страниц его книг эпизоды отечественной (и мировой) истории, образы своих национальных героев.
Общеизвестна выдающаяся, проявившаяся в годы Великой Отечественной войны патриотическая роль книг В. Яна, вдохновлявших образами своих пращуров мужественно защищавших родные очаги советских воинов-патриотов, разгромивших фашистских завоевателей. Велико их оборонно-патриотическое и воспитательное значение и ныне, после того как советский народ отметил 40-летие Дня Победы в минувшей войне.
Рецензия входит в ряд полемических выступлений Белинского в борьбе вокруг литературного наследия Лермонтова. Основным объектом критики являются здесь отзывы о Лермонтове О. И. Сенковского, который в «Библиотеке для чтения» неоднократно пытался принизить значение творчества Лермонтова и дискредитировать суждения о нем «Отечественных записок». Продолжением этой борьбы в статье «Русская литература в 1844 году» явилось высмеивание нового отзыва Сенковского, рецензии его на ч. IV «Стихотворений М. Лермонтова».
«О «Сельском чтении» нечего больше сказать, как только, что его первая книжка выходит уже четвертым изданием и что до сих пор напечатано семнадцать тысяч. Это теперь классическая книга для чтения простолюдинам. Странно только, что по примеру ее вышло много книг в этом роде, и не было ни одной, которая бы не была положительно дурна и нелепа…».
«Вот роман, единодушно препрославленный и превознесенный всеми нашими журналами, как будто бы это было величайшее художественное произведение, вторая «Илиада», второй «Фауст», нечто равное драмам Шекспира и романам Вальтера Скотта и Купера… С жадностию взялись мы за него и через великую силу успели добраться до отрадного слова «конец»…».
«…основная идея и цель комедии г. Загоскина нам очень нравится. Честь и слава художнику, который делает такое благородное употребление из своих дарований; честь и слава художнику, который употребляет свой высокий, данный ему богом талант на осмеяние невежества и эгоизма, на исправление общества! Но еще более ему чести и славы, если эта благородная цель гармонирует с направлением его таланта, если она дружна с его вдохновением, если она есть следствие его привычных дум… только под этим условием невежество устыдится своего изображения; в противном же случае оно не узнает себя в нем и будет над ним же издеваться!..».
«…Всем, и читающим «Репертуар» и не читающим его, известно уже из одной программы этого странного, не литературного издания, что в нем печатаются только водвили, игранные на театрах обеих наших столиц, но ни особо и ни в каком повременном издании не напечатанные. Обязанные читать все, что ни печатается, даже «Репертуар русского театра», издаваемый г. Песоцким, мы развернули его, чтобы увидеть, какой новый водвиль написал г. Коровкин или какую новую драму «сочинил» г. Полевой, – и что же? – представьте себе наше изумление…».
«Имя Борнса досел? было неизв?стно въ нашей Литтератур?. Г. Козловъ первый знакомитъ Русскую публику съ симъ зам?чательнымъ поэтомъ. Прежде нежели скажемъ свое мн?ніе о семъ новомъ перевод? нашего П?вца, постараемся познакомить читателей нашихъ съ сельскимъ Поэтомъ Шотландіи, однимъ изъ т?хъ феноменовъ, которыхъ явленіе можно уподобишь молніи на вершинахъ пустынныхъ горъ…».