Патриот - [36]
– Да, – согласилась Серафима. – Страшновато. Но оригинально.
– Возможно, я допустил системную ошибку. Возможно, одной только телогрейки мало. Что такое телогрейка? Просто ватная набивная куртка. Этого недостаточно. Мне кажется, надо делать полный look. Коллекцию. То есть – и куртку, и штаны, и обувь. Я прав?
– Нет, – ответила Серафима. – Вы можете свои телогрейки надеть на совершенно голых моделей и устроить показ. Конечно, если показ делает большой богатый дом, «Диор» или «Луи Вюиттон», – они под каждую коллекцию отдельно заказывают и обувь, и бижутерию. Могут себе позволить. Но вы ведь не Луи Вюиттон.
– Разумеется, – поспешно сказал Знаев. – Я не Луи Вюиттон, вообще ни разу. Я занимался музыкой. Потом – финансами и розничной торговлей. Но, так или иначе, это должна быть коллекция. Минимум по три варианта для женщин, мужчин и детей. Особенно для женщин. Насколько я понимаю, если мы лезем в мир моды, надо бить по женщинам? Они – целевая группа?
– Нет, – сказала Серафима. – Гендерные правила давно перемешались. Унисекс рулит.
Знаеву нравилось, как она произносит «нет».
Благодарно посмотрел на Геру – она подмигнула. Холодный дождь за окнами её не смущал.
– А как же ворот? – спросил он. – Мужчина запахивается на левую сторону, женщина – на правую…
– Уже всё, – отрезала Серафима. – Нет таких различий.
– Ладно, – сказал Знаев. – Унисекс. Хорошо. Это я подумаю. Теперь про материалы. Я бы хотел что-то простое. Натуральный лён и хлопок. И чтоб очень прочный. Это должна быть в принципе неубиваемая вещь. В этом вся идея. Куртку стирают хозяйственным мылом, дешёвым порошком, речным песком – а с ней ничего не происходит. Чтоб краска держалась, чтоб на солнце не выгорала…
Серафима вежливо покачала головой.
– Такие материалы дорого стоят. Их не производят в России. Если шить из первоклассных материалов – ваша телогрейка не будет дешёвая.
– Должна быть дешёвая, – сказал Знаев.
– А что значит – дешёвая? Или дорогая? В случае с одеждой это всё перепутано. Человек легко выкладывает половину месячной зарплаты за пальто. Оно его украшает. Человек не хочет носить дешёвое пальто – наоборот, он хочет дорогое, солидное, нарядное. Сначала он смотрит в зеркало – идёт ли ему пальто, – а уже потом на ценник.
– Понимаю, – сказал Знаев. – Вы правы. Конечно, ценник – не первое дело. Но и не последнее. Я за низкую стоимость.
– Низкая стоимость ничего не гарантирует. Сейчас рынком одежды правит общая маркетология. А не цена. И даже не мода. Пятьдесят лет назад Софи Лорен выходила в нитке жемчуга – и на следующее утро миллионы женщин делали точно так же. Сейчас в каждом журнале по три десятка звёзд-трендсеттеров, и все они одеты в какие-то особые платья и украшения. Но публике это неинтересно. Трендсеттеры – только малая часть индустрии. Сейчас каждый хочет иметь собственный вкус и выражать собственную индивидуальность. Что носить – сейчас не диктуется сверху, предложением; сейчас важней уловить запрос снизу, от потребителя. В вашем случае – если бы существовал такой запрос, кто-нибудь уже шил бы эти телогрейки и продавал с успехом.
– Не верю, – сказал Знаев. – Если бы кто-то этим серьёзно занимался – я бы знал.
– У Егора Зайцева есть целая коллекция.
– Видел, – сказал Знаев. – Называется «Захар и Егор», совместно с писателем Прилепиным. Их телогрейки – демисезонные, стоят дорого и увешаны какими-то молниями и погонами. Это ошибка; должно быть теплей, дешевле и проще.
Серафима коротко улыбнулась.
«Она считает, что я изобрёл велосипед», – подумал Знаев, раздражаясь.
Оглянулся на Геру – но она, оказывается, уже не следила за разговором, а рассматривала собственное неоконченное полотно: спиралевидную последовательность серых, синих и розовых многоугольников, вглядишься – заболит голова, а если перед этим выпить и зажевать транквилизаторами – может быть совсем худо; Знаев поспешил снова повернуться к Серафиме.
– Слушайте, – сказал он. – Я – дилетант, но я не дурак. Я не жду, что завтра миллионы людей бросятся покупать мои телогрейки. Я не собираюсь насаждать моду. Я просто хочу попробовать. С точки зрения маркетологии я всё делаю правильно. Заказываю небольшую опытную партию.
– Конечно, – вежливо ответила Серафима. – Но если начистоту – для меня это слишком простая работа. Любая девочка-швея вам с удовольствием придумает такую авторскую телогрейку, сама сошьёт и ещё гордиться будет. Вам необязательно нанимать квалифицированного дизайнера. Вы потратите лишние деньги.
Знаев ощутил обиду.
– Если вас не возбуждает, – пробормотал он, – в смысле, как художника… То есть, если неинтересно…
– Интересно, – ответила Серафима. – Я возьмусь, конечно. Сейчас работы мало, за любой заказ хватаюсь… А возбуждает или нет – это уже потом… Если совсем не будет возбуждать, я скажу.
– Договорились, – сказал Знаев. – Теперь ещё важное. Эту куртку не должно быть жалко. Понимаете?
– Нет.
– Я вырос в Советском Союзе, – объяснил Знаев. – В детстве мы играли в хоккей. Я стоял в воротах. Брал у отца старую телогрейку и надевал спиной вперёд. Приятели застёгивали на спине пуговицы. Это был мой панцирь, защита от шайбы. Телогрейка – универсальная, супер-утилитарная одежда. Используется в хозяйстве самыми разными способами. Например, кастрюлю с горячей картошкой завернуть, чтоб не остыла…
В провинциальном городе Павлово происходит странное: убит известный учёный-историк, а из его дома с редчайшими иконами и дорогой техникой таинственный вор забрал… лишь кусок древнего идола, голову деревянной скульптуры Параскевы Пятницы. «Человек из красного дерева» – поход в тайный мир, где не работают ни законы, ни логика; где есть только страсть и мучительные поиски идеала. «Человек из красного дерева» – парадоксальная история превращения смерти в любовь, страдания – в надежду. Это попытка – возможно, впервые в русской литературе, – раскрытия секретов соединения и сращивания славянского язычества с православным христианством. И, конечно, это спор с Богом.
Это изустная побывальщина. Она никогда не была записана буквами. Во времена, о которых здесь рассказано, букв ещё не придумали. Малая девка Марья обошла всю землю и добралась до неба в поисках любимого – его звали Финист, и он не был человеком. Никто не верил, что она его найдёт. Но все помогали. В те времена каждый помогал каждому – иначе было не выжить. В те времена по соседству с людьми обитали древние змеи, мавки, кикиморы, шишиги, анчутки, лешаки и оборотни. Трое мужчин любили Марью, безо всякой надежды на взаимность.
Сума и тюрьма – вот две вещи, от которых в России не стоит зарекаться никому. Книга Андрея Рубанова – именно об этом. Перед арестом у героя было все, из тюрьмы он вышел нищим... Мытарства и внутреннее преображение героя в следственном изоляторе «Лефортово» и «Матросской Тишине» описаны столь ярко и убедительно, что вызывают в читателе невольную дрожь сопереживания. Вы не верите, что тюрьма исправляет? Прочтите книгу и поверите.
Эта книга взорвет ваш мозг.Эта книга рассказывает о том, как Москва заросла травой высотой с телебашню.Эта книга рассказывает о том, как русские сдали Сибирь в аренду китайцам.Эта книга рассказывает о том, как люди превращаются в растения.Эта книга рассказывает о временах, которые наступят, если каждый будет думать только о своих аппетитах.Добро пожаловать в Москву.Добро пожаловать в Хлорофилию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новом романе Андрей Рубанов возвращается к прославившей его автобиографической манере, к герою своих ранних книг «Сажайте и вырастет» и «Великая мечта». «Йод» – жестокая история любви к своим друзьям и своей стране. Повесть о нулевых годах, которые начались для героя с войны в Чечне и закончились мучительными переживаниями в благополучной Москве. Классическая «черная книга», шокирующая и прямая, не знающая пощады. Кровавая исповедь человека, слишком долго наблюдавшего действительность с изнанки. У героя романа «Йод» есть прошлое и будущее – но его не устраивает настоящее.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», сборников короткой прозы и публицистики. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист «Русского Букера» и «Национального бестселлера». Главный герой нового романа «Дождь в Париже» Андрей Топкин, оказавшись в Париже, городе, который, как ему кажется, может вырвать его из полосы неудач и личных потрясений, почти не выходит из отеля и предается рефлексии, прокручивая в памяти свою жизнь. Юность в девяностые, первая любовь и вообще – всё впервые – в столице Тувы, Кызыле.
Евгений Водолазкин в своем новом романе «Брисбен» продолжает истории героев («Лавр», «Авиатор»), судьба которых — как в античной трагедии — вдруг и сразу меняется. Глеб Яновский — музыкант-виртуоз — на пике успеха теряет возможность выступать из-за болезни и пытается найти иной смысл жизни, новую точку опоры. В этом ему помогает… прошлое — он пытается собрать воедино воспоминания о киевском детстве в семидесятые, о юности в Ленинграде, настоящем в Германии и снова в Киеве уже в двухтысячные. Только Брисбена нет среди этих путешествий по жизни.
Евгений Водолазкин – прозаик, филолог. Автор бестселлера “Лавр” и изящного historical fiction “Соловьев и Ларионов”. В России его называют “русским Умберто Эко”, в Америке – после выхода “Лавра” на английском – “русским Маркесом”. Ему же достаточно быть самим собой. Произведения Водолазкина переведены на многие иностранные языки.Герой нового романа “Авиатор” – человек в состоянии tabula rasa: очнувшись однажды на больничной койке, он понимает, что не знает про себя ровным счетом ничего – ни своего имени, ни кто он такой, ни где находится.
Роман Евгения Водолазкина «Лавр» о жизни средневекового целителя стал литературным событием 2013 года (премии «Большая книга» и «Ясная Поляна»), был переведен на многие языки. Следующие романы – «Авиатор» и «Брисбен» – также стали бестселлерами. «Соловьев и Ларионов» – ранний роман Водолазкина – написан в русле его магистральной темы: столкновение времён, а в конечном счете – преодоление времени. Молодой историк Соловьев с головой окунается в другую эпоху, воссоздавая историю жизни белого генерала Ларионова, – и это вдруг удивительным образом начинает влиять на его собственную жизнь.