Патриот - [38]
– Хорошо, – сказал Знаев. – Я подумаю.
Серафима, как ему показалось, устала от его лекций и инструкций.
– Тогда всё, – сказал он ей. – Спасибо вам большое. Женский образец телогрейки я могу вам подарить. И детский тоже.
– Спасибо, – ответила Серафима деликатно. – Не мой стиль.
– У вас, вроде, есть дети…
– Детям я покупаю одежду в Дании. Там в два раза дешевле, чем у нас. И в три раза лучше.
Подавив лёгкую обиду, Знаев собрал телогрейки в охапку и отнёс на балкон.
Запах и шум падающей с неба прохладной воды немного протрезвили его.
Он постоял, наблюдая, как автомобили таранят городской полумрак, взмётывая вокруг себя радужные фонтаны. Вспомнил океан, ревущие волны, доску, себя, измученного, на этой доске. Ах, хорошо бы сейчас куда-нибудь в Балеал, в Куту, в Санта-Монику, лечь грудью на шестифутовый сёрф – и вперёд, незваным гостем к яростному водяному царю.
Когда вернулся – девки оккупировали кухню, чаёвничали. Чтобы не мешать, ушёл в ванную, прихватив планшет и наушники.
Лёг в горячую воду, воткнул Роберта Джонсона и задремал под хриплый любимый голос. Так мог бы тренькать какой-нибудь реликтовый русский скоморох на рассохшейся балалайке, – но не сохранилось записей тех древних скоморохов, а Джонсон – уцелел.
Он ел с громадным аппетитом, грузил на вилку добрые ломти жареного мяса, жевал энергично, то наклоняясь низко над блюдом, то выпрямляя спину и глядя на отца и мать, кивая согласно или пожимая плечами в ответ на вопрос или предложение.
Еду молодой Сергей Сергеевич ценил и уважал: не просто так, не потому что обжора, чревоугодник, а потому что тягал железо.
Выяснилось, что он не только математик – но и спортсмен. Атлет.
– Качаю банку, – так сказал.
Его мать курила электронную сигарету и гладила пальцем стакан с крепким.
В самом начале вечера она с короткой улыбкой призналась, что предпочитает крепкое, и попросила у официанта три порции.
Официант покосился на её электронную сигарету, но промолчал: день был будний, и времена были небогатые – во многих местах, и в дорогих ресторанах, и в демократических едальнях, гостям разрешалось курить на открытых верандах.
В первые минуты всё шло со скрипом. Знаев ловил себя на неприятно мелкой суете, на попытках хлопнуть сына по плечу, заглянуть ему в лицо, с гусарским расшаркиваньем отодвинуть стул для его матери; каждое такое движение делалось непроизвольно, бессознательно; вдруг он понял, что всего-навсего смущён.
И его внезапный сын, и мать сына – смущены тоже.
Мать, в первую их встречу горевшая лёгкими улыбками и жестами, сейчас куталась в бесформенную кофту, теребила свисающий с шеи чёрный проводок наушника, на Знаева почти не смотрела, говорила мало. И выглядела в таком менее позитивном образе гораздо привлекательней.
Сын, едва сев за стол, извлёк телефон и попытался углубиться в смс-общение. Мать железным тоном произнесла: «Убери, пожалуйста» – и малый послушался.
Они ничего друг про друга не знали, видели друг друга второй раз в жизни, а между тем имели самую близкую кровную связь, какая только возможна у людей, – и теперь испугались, оробели.
Знаев понял это быстрей остальных, поймал официанта за край пиджака и заказал себе сразу много: суп с мидиями, селёдку с красным луком, чесночный хлеб, бокал пива, стейк из тунца со сливочным соусом и кунжутным маслом, бутыль воды с газом, кофе – чтобы и мальчишка тоже не стеснялся, пожрал вволю.
С той же целью – преодолеть стартовое стеснение – Знаев рассказал обоим, что уже четверть века следует правилу, установленному в голодной юности: в ресторанах заказывать только рыбу и морепродукты, потому что русский человек из средней полосы мясо ест часто, а рыбу – редко; следовательно, там, где есть выбор, нужно выбирать только рыбу.
Вероника наконец засмеялась, хлебнула из своего стакана: всё понятно! Теперь я знаю, в кого мой сын такой зануда!
На ключевом слове «зануда» – а Знаева так называли самые близкие люди – вечер кое-как тронулся с мёртвой точки. Сергей-младший, не чинясь, стал рвать зубами жареное; взрослые охмелели и заговорили. Она рассказывала, он уточнял. В воздухе над столом повисли образы прошлого. Единственная дочь внимательных родителей, рождённая в годы агонии Советского Союза, вдруг забеременела от случайного любовника, но отец и мать – во всём поддержали, и продолжали поддерживать, пока родила и растила. Молодая мамаша много сил посвятила сыну в первые годы. Когда мальчик научился завязывать шнурки и стал приносить из школы только «пятёрки», – решила, что дальше сын во всём разберётся сам; мужчина, в конце концов; мама стала больше жить для себя. Пыталась наладить что-то личное, но в жёстком поиске никогда не была, и замуж так и не вышла, да и хрен с ними, с мужиками, женщина не должна зависеть, почитай Машу Арбатову.
Много ездила, однажды четыре месяца прожила в Таиланде. И вообще без этого жить не может. Два раза была в Венеции. И неделю на Кубе.
Знаева расстроило малое количество событий, произошедших с его собеседницей; он бы хотел, чтобы удивительная история появления внезапного сына развивалась по нарастающей, чтобы вслед за удивительным мальчишкой и мать его оказалась столь же удивительной, необычной, какой-нибудь журналисткой, профессиональной прорицательницей, режиссёром-документалистом, мастером спорта по кёрлингу, барменом из крутого кабака или хотя бы майором полиции. Но увы, она была всего лишь мастером в области компьютерного дизайна и зарабатывала на хлеб, сидя за экраном на собственной кухне.
В провинциальном городе Павлово происходит странное: убит известный учёный-историк, а из его дома с редчайшими иконами и дорогой техникой таинственный вор забрал… лишь кусок древнего идола, голову деревянной скульптуры Параскевы Пятницы. «Человек из красного дерева» – поход в тайный мир, где не работают ни законы, ни логика; где есть только страсть и мучительные поиски идеала. «Человек из красного дерева» – парадоксальная история превращения смерти в любовь, страдания – в надежду. Это попытка – возможно, впервые в русской литературе, – раскрытия секретов соединения и сращивания славянского язычества с православным христианством. И, конечно, это спор с Богом.
Это изустная побывальщина. Она никогда не была записана буквами. Во времена, о которых здесь рассказано, букв ещё не придумали. Малая девка Марья обошла всю землю и добралась до неба в поисках любимого – его звали Финист, и он не был человеком. Никто не верил, что она его найдёт. Но все помогали. В те времена каждый помогал каждому – иначе было не выжить. В те времена по соседству с людьми обитали древние змеи, мавки, кикиморы, шишиги, анчутки, лешаки и оборотни. Трое мужчин любили Марью, безо всякой надежды на взаимность.
Сума и тюрьма – вот две вещи, от которых в России не стоит зарекаться никому. Книга Андрея Рубанова – именно об этом. Перед арестом у героя было все, из тюрьмы он вышел нищим... Мытарства и внутреннее преображение героя в следственном изоляторе «Лефортово» и «Матросской Тишине» описаны столь ярко и убедительно, что вызывают в читателе невольную дрожь сопереживания. Вы не верите, что тюрьма исправляет? Прочтите книгу и поверите.
Эта книга взорвет ваш мозг.Эта книга рассказывает о том, как Москва заросла травой высотой с телебашню.Эта книга рассказывает о том, как русские сдали Сибирь в аренду китайцам.Эта книга рассказывает о том, как люди превращаются в растения.Эта книга рассказывает о временах, которые наступят, если каждый будет думать только о своих аппетитах.Добро пожаловать в Москву.Добро пожаловать в Хлорофилию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В новом романе Андрей Рубанов возвращается к прославившей его автобиографической манере, к герою своих ранних книг «Сажайте и вырастет» и «Великая мечта». «Йод» – жестокая история любви к своим друзьям и своей стране. Повесть о нулевых годах, которые начались для героя с войны в Чечне и закончились мучительными переживаниями в благополучной Москве. Классическая «черная книга», шокирующая и прямая, не знающая пощады. Кровавая исповедь человека, слишком долго наблюдавшего действительность с изнанки. У героя романа «Йод» есть прошлое и будущее – но его не устраивает настоящее.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.
«Юность разбойника», повесть словацкого писателя Людо Ондрейова, — одно из классических произведений чехословацкой литературы. Повесть, вышедшая около 30 лет назад, до сих пор пользуется неизменной любовью и переведена на многие языки. Маленький герой повести Ергуш Лапин — сын «разбойника», словацкого крестьянина, скрывавшегося в горах и боровшегося против произвола и несправедливости. Чуткий, отзывчивый, очень правдивый мальчик, Ергуш, так же как и его отец, болезненно реагирует на всяческую несправедливость.У Ергуша Лапина впечатлительная поэтическая душа.
Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», сборников короткой прозы и публицистики. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист «Русского Букера» и «Национального бестселлера». Главный герой нового романа «Дождь в Париже» Андрей Топкин, оказавшись в Париже, городе, который, как ему кажется, может вырвать его из полосы неудач и личных потрясений, почти не выходит из отеля и предается рефлексии, прокручивая в памяти свою жизнь. Юность в девяностые, первая любовь и вообще – всё впервые – в столице Тувы, Кызыле.
Евгений Водолазкин в своем новом романе «Брисбен» продолжает истории героев («Лавр», «Авиатор»), судьба которых — как в античной трагедии — вдруг и сразу меняется. Глеб Яновский — музыкант-виртуоз — на пике успеха теряет возможность выступать из-за болезни и пытается найти иной смысл жизни, новую точку опоры. В этом ему помогает… прошлое — он пытается собрать воедино воспоминания о киевском детстве в семидесятые, о юности в Ленинграде, настоящем в Германии и снова в Киеве уже в двухтысячные. Только Брисбена нет среди этих путешествий по жизни.
Евгений Водолазкин – прозаик, филолог. Автор бестселлера “Лавр” и изящного historical fiction “Соловьев и Ларионов”. В России его называют “русским Умберто Эко”, в Америке – после выхода “Лавра” на английском – “русским Маркесом”. Ему же достаточно быть самим собой. Произведения Водолазкина переведены на многие иностранные языки.Герой нового романа “Авиатор” – человек в состоянии tabula rasa: очнувшись однажды на больничной койке, он понимает, что не знает про себя ровным счетом ничего – ни своего имени, ни кто он такой, ни где находится.
Роман Евгения Водолазкина «Лавр» о жизни средневекового целителя стал литературным событием 2013 года (премии «Большая книга» и «Ясная Поляна»), был переведен на многие языки. Следующие романы – «Авиатор» и «Брисбен» – также стали бестселлерами. «Соловьев и Ларионов» – ранний роман Водолазкина – написан в русле его магистральной темы: столкновение времён, а в конечном счете – преодоление времени. Молодой историк Соловьев с головой окунается в другую эпоху, воссоздавая историю жизни белого генерала Ларионова, – и это вдруг удивительным образом начинает влиять на его собственную жизнь.