Патрик Мелроуз. Книга 1 - [5]

Няня Патрика умерла. Мамина знакомая сказала, что ее забрали на небо, но Патрик сам видел, как ее положили в деревянный ящик и опустили в яму. А небо совсем в другой стороне. Наверное, эта тетя все наврала, хотя, может быть, няню отправили, как посылку. Мама очень плакала, когда няню положили в ящик, и говорила, что плачет из-за своей няни. Только это глупо, потому что ее няня жива и здорова, они ездили к ней на поезде, и там было очень скучно. Она угощала Патрика невкусным пирожным, в котором внутри почти не было джема, а только противный крем со всех сторон. Няня говорила: «Я знаю, тебе нравится», только это была неправда, ведь он в прошлый раз объяснил, что ему ни капельки не нравится. Пирожное называлось песочное, и Патрик сказал, что его наверно делают из песка. Мамина няня долго смеялась и обнимала его. Было противно, потому что она прижимала свою щеку к его щеке, а дряблая кожа свисала, как куриная шея с кухонного стола.

И вообще, зачем маме няня? У него няни больше не было, хотя ему всего пять лет. Отец сказал, что теперь он — маленький мужчина. Патрик помнил, как ездил в Англию, когда ему было три года. Зимой. Он первый раз увидел снег. Он помнил, как стоял на дороге у каменного моста. Дорога была покрыта изморозью, а поля — снегом. Небо сияло, дорога и живые изгороди сверкали, а у него были синие шерстяные варежки, и няня держала его за руку, и они долго стояли и глядели на мост. Патрик часто вспоминал все это, и как потом они сидели на заднем сиденье в машине, и он улегся к няне на колени и смотрел ей в лицо, а она улыбалась, а небо за ней было очень широкое и голубое, и он уснул.

Он вскарабкался по крутой тропке к лавровому дереву и очутился у колодца. Патрику не позволяли здесь играть, но он любил это место больше всего. Иногда он залазил на прогнившую крышку и прыгал на ней, как на батуте. Его никто не мог остановить. Не очень-то и старались. Под растрескавшимися пузырями розовой краски виднелась черная древесина. Крышка зловеще поскрипывала, и у него замирало сердце. Ему не хватало силенок полностью сдвинуть крышку, но, когда колодец оставляли открытым, Патрик швырял в него камешки и комки земли. Они падали в воду с гулким плеском и разбивались в черной глубине.

На самом верху Патрик торжествующе вскинул меч. Крышка колодца была сдвинута. Он начал искать подходящий камень — большой, круглый и тяжелый. В поле неподалеку нашелся красноватый валун. Патрик обхватил его обеими руками, подволок к колодцу, взвалил на бортик, подтянулся, оторвал ноги от земли и, свесив голову вниз, уставился в темноту, где пряталась вода. Он ухватился за бортик левой рукой, столкнул валун вниз и услышал, как тот плюхнулся в глубину, увидел, как плеснула вода, как в потревоженной поверхности неверным светом отразилось небо. Вода была тяжелой и черной, как нефть. Он крикнул в колодезную яму, где сначала зеленели, а потом чернели сухие кирпичи. Если свеситься еще ниже, то можно было услышать влажное эхо своего голоса.

Патрик решил взобраться на самый верх колодца. Обшарпанные синие сандалии как раз помещались в трещины между камнями кладки. Он хотел встать на бортик над колодезной ямой. Он уже так делал, на спор, когда у них гостил Эндрю. Эндрю стоял у колодца и ныл: «Патрик, не надо, слезай, ну пожалуйста». Эндрю трусил, а Патрик не трусил, но сейчас, когда он сидел на корточках на бортике, спиной к воде, у него кружилась голова. Он очень медленно встал и, распрямляясь, ощутил, как пустота зовет его, тянет к себе. Ему чудилось, что если он шевельнется, то обязательно соскользнет вниз. Чтобы ненароком не пошатнуться, он крепко стиснул кулаки, поджал пальцы на ногах и напряженно уставился на утоптанную землю у колодца. Меч все еще лежал на бортике. Меч нужно было воздеть в ознаменование подвига, поэтому Патрик осторожно потянулся, невероятным усилием воли превозмогая страх, сковавший все тело, и ухватил исцарапанный, покорябанный серый клинок. Потом он нерешительно согнул колени, спрыгнул на землю, выкрикнул «ура!», голосом изобразил бряцание стали и торжествующе замахал мечом, отражая нападение незримого врага. Он шлепнул клинком по стволу лавра, пронзил воздух под кроной и с предсмертным стоном ухватился за бок. Он любил представлять, как римскую армию окружают полчища варваров, и тут появляется он, отважный командир особого легиона солдат в пурпурных плащах, и спасает всех от неминуемого поражения.

Когда он гулял по лесу, то часто вспоминал Айвенго, героя своего любимого комикса{3}. Айвенго, шествуя по лесу, оставлял за собой просеку. Патрику приходилось огибать стволы сосен, но он воображал, что прорубает себе путь и величественно шагает по бору у дальнего конца террасы, валя деревья направо и налево. Он вычитывал в книгах всякую всячину и много о ней думал. Он узнал о радуге из нудной книжки с картинками, а потом увидел радугу на лондонских улицах после дождя, когда пятна бензина на асфальте расплывались в лужах и рябили лиловыми, синими и желтыми кругами.

Сегодня гулять в лесу не хотелось, и он решил попрыгать по террасам. Это было почти как летать, но кое-где ограда была слишком высока, и он швырял меч на землю, садился на каменную стену, свешивал ноги, а потом хватался за край и висел на руках, прежде чем спрыгнуть. В сандалии набивалась сухая земля из-под виноградных лоз, так что дважды пришлось разуваться и вытряхивать комья и камешки. Чем ниже в долину он спускался, тем шире становились пологие террасы, и можно было просто перепрыгивать через ограду. Он глубоко вздохнул, готовясь к последнему перелету.