Патриархальный город - [2]
Переориентация с журналистики (которую, надо сказать, Ч. Петреску никогда окончательно не бросал) на литературное творчество была связана с утратой юношеских иллюзий и прояснением мировоззренческих позиций, чему писатель был обязан первой мировой войне. По его собственному признанию, он пережил «драму поколения, которое ожидало от войны морального очищения и правильной оценки гуманности, но с отчаянием увидело, что в мире ничего не изменилось»[4]. Это была драма того поколения, которое известно в литературе как «потерянное», чье умонастроение отразилось в произведениях Ремарка, Олдингтона, Хемингуэя и других писателей. Душевное смятение румынского представителя этого «потерянного поколения» Ч. Петреску показал в романе «Затмение» (1927).
Вместе с утратой надежд на моральное очищение и обновление, которые должны были якобы явиться следствием войны, сам Ч. Петреску, как и многие другие писатели-реалисты этого времени, изживает давнюю для румынского общества иллюзию, связанную с идеализацией деревенской патриархальности, веры в непоколебимость ее моральных устоев, а отсюда и в ее оздоровляющее моральное начало. Весь этот комплекс идей, получивший в истории румынской литературы название «сэмэнэторизма», по названию журнала «Сэмэнэторул», на страницах которого он и был сформулирован, Ч. Петреску начинает критически пересматривать уже в первых сборниках рассказов «Письма рэзеша» (1922) и «Дорога меж тополями» (1924).
В 1930 году выходит роман Ч. Петреску «Патриархальный город». Писатель не вступает в словесную полемику с идеями «сэмэнэторизма», он художественно, образно убеждает, что никакой незыблемой «патриархальности» не существует, что за внешней, призрачной оболочкой «патриархальных», якобы семейственных отношений царит все то же корыстолюбие, стремление к чистогану, ставшему движущей силой в современном ему обществе.
Освобождение от «сэмэнэтористских» иллюзий укрепляет Ч. Петреску на позициях критического отношения к современной буржуазной действительности. «Патриархальный город» был уже четырнадцатой книгой Ч. Петреску. И писатель, осмысляя пройденный творческий путь и намечая перспективы на будущее, задумывает сгруппировать уже написанные и еще не написанные романы в циклы и создать «румынскую хронику XX века». Писатель осознает себя социальным летописцем своего времени и своей страны. Румынское буржуазное общество видится ему как диалектическое единство социальных противоречий, и поэтому, как пишет о его творческом кредо академик Дж. Кэлинеску, «он стремился «изучить» все слои румынского общества на определенном отрезке исторического времени, проанализировать образ мышления всех социальных классов (боярства, буржуазии, крестьянства), выявить политические отношения между деревней и городом, определить уровень культуры и установить источники некоторых тенденций»[5] (политических и идеологических. — Ю. К.).
Один из циклов своих романов из «румынской хроники XX века» Ч. Петреску назвал «Столица, которая убивает», другой — «Городишки, в которых гибнут». Из первого цикла советскому читателю известен роман «Улица Победы», в румынском звучании — «Каля Викторией» (по названию главной улицы Бухареста). «Патриархальный город», роман, с которым предстоит познакомиться советскому читателю, принадлежит ко второму циклу. Даже по названиям циклов нетрудно заметить, что и столицу и «патриархальный», то есть провинциальный город Ч. Петреску расценивает как место гибели людей, если не всегда в прямом смысле, то всегда в смысле гибели всего человеческого в людях, всего гуманного.
Главный герой романа «Улица Победы» провинциальный прокурор Константин Липан приезжает в столицу по приглашению своего бывшего однокашника по университету Джикэ Элефтереску, ставшего министром юстиции, и становится прокурором Высшего апелляционного суда. У Элефтереску свои обширные замыслы: с помощью Липана, прослывшего в провинции неподкупным, он собирается убрать с дороги конкурентов и стать главой кабинета. Когда Липан осознает, что его честность и неподкупность служат оружием в грязной и подлой политической игре, он чувствует себя морально уничтоженным. Если «моральную гибель» Константина Липана можно уподобить самоубийству, когда человек бросается вниз головой с самой высокой ступени социальной лестницы, то картина «моральной смерти», как она предстает в романе «Патриархальный город», выглядит совсем иначе: человек окончательно теряет свое собственное «я», вполне успешно поднимаясь вверх все по той же социальной лестнице.
Тудор Стоенеску-Стоян, молодой «адвокат с кое-какой клиентурой, кое-как сотрудничающий в кое-каких литературно-художественно-социально-политических изданиях», навсегда уезжает из столицы в «патриархальный город». «Мы здесь живем по-другому, — сообщает ему друг, Санду Бугуш, — другими радостями и заботами. Живем тесной большой семьей». Уже в приглашении приятеля-доброхота предначертаны этапы будущей карьеры Стоенеску-Стояна: сначала он сможет стать исполняющим обязанности заведующего кафедры, а потом и заведующим. «Есть у нас влиятельные лица, — пишет приятель, — которые не останутся в стороне, если представится случай заполучить в свою партию молодого человека с будущим. Есть у нас и газета… Готов поклясться, что через два-три года ты станешь «нашим выдающимся интеллектуальным светочем, приемным сыном нашего города, надеждой нашей партии… Не смейся! Мы тут все принимаем всерьез, без этой вашей столичной иронии и скептицизма». Но автор Ч. Петреску не скрывает ни своей иронии, ни сарказма. С первых же страниц романа его герой, Тудор Стоенеску-Стоян, выглядит фигурой комической. Он кровный родственник гоголевскому Хлестакову. Такая же «столичная штучка», залетевшая в глубокое захолустье. Но их кровное родство определяет не литературная типология, а типология общества, где человека и встречают и провожают «по одежке», где ценится прикрепленный к нему ярлык, титул или чин, банковский счет, пакет акций, упоминание в газетной статейке или, на крайний случай, молва, сопутствующая этому «человеку». Как Иван Александрович Хлестаков был «с Пушкиным на дружеской ноге», так и Тудор Стоенеску-Стоян выдает себя за ближайшего друга известного писателя, президента Академии Теофила Стериу, художника Юрашку и профессора Стаматяна, с которыми случай свел его на несколько часов в одном купе в поезде. Невольно подслушанный разговор между тремя знаменитостями, «известными половине всей страны», Стоян выдает за дружескую беседу, в которой сам принимал участие, и таким образом обеспечивает себе почет и уважение всего «патриархального города».
