Патриархальный город - [148]

Шрифт
Интервал

— Да, Иордэкел. Они нам совсем чужие. Совсем-совсем чужие. Очень далекие нам и совсем чужие.

Но Ветурия Пэун умолчала о том, что не книга привела ее в ужас.

Не книга жгла ей пальцы.

Это была книга как книга, из новых, современных. Действительно, более непонятная, более чуждая ее душе, чем романы Ламартина и стихи Мюссе, которые до сих пор хранились в библиотеке воспитанницы пансиона Ветурии Пенкович, с наивными каллиграфическими надписями, указывавшими дату, год, месяц и день прошлого века, с засушенными меж страниц цветами тех лет, без цвета и запаха. Сама книга — это бы еще ничего, но в книге, что она сжимала в руках, лежало забытое Лолой письмо. Письмо, адресованное Лоле. И в этом письме любовник Лолы (а как еще можно его назвать?) делал какие-то намеки на проведенные вместе часы, на свидания и поцелуи, которых она не могла понять. Намеки более грубые и ужасные, чем могла понять бывшая воспитанница пансиона Ветурия Пенкович, 1874 года рождения.

Глава VII

БЕЗДОМНЫЙ ПЕС МОРИЦ

— Вот, Мориц, бедняга, и остались мы одни!

У пса были грустные глаза, какие бывают лишь у чахоточных обезьян в зоопарке, за прутьями клетки.

— Только ты да я, бедняга Мориц…

Пес вильнул хвостом в знак согласия.

Пику Хартулару не надо было наклоняться, чтобы погладить рыжую, кое-где попорченную лишаями и ожогами шкуру, всю в шрамах морду и изодранные укусами уши. Он был избавлен от этого труда, ибо руки у него были достаточно длинны, а плечи достаточно близко от пола. «Этот достославный субъект, который может, не нагибаясь, завязать шнурки на своих ботинках! — как живописала недавняя заметка в «Кэлимане». — Человек с мешком яда за спиной! Завистливый интриган, заклейменный самой природой! Смехотворная пародия на человека, которую доселе одни из нас терпели с преступной снисходительностью, другие с отвращением. Желая отомстить людям, созданным по образу и подобию Творца, неблагосклонной к нему природе и Вселенной, он с некоторых пор изливал свои гнусности в анонимных посланиях». Так изобразила его заметка, тоже, разумеется, анонимная, помещенная в рубрике «Творения и твари».

И теперь Пику Хартулар беседовал с псом, отмеченным тем же клеймом общественного позора. С бездомным псом Морицем.

— Остались мы с тобой одни, бедняга Мориц!

В голосе Пику Хартулара слышался низкий строгий звук виолончели. Но такой слабый, такой далекий!.. Словно уже не от мира сего.

Ладони его удлинились, побледнели. В лице — ни кровинки, оно стало белым, словно маска из папье-маше, надетая на ребенка во время переодевания к карнавалу. Еще глубже запали красноватые глаза. А костюмы английского сукна, надушенные платки с монограммами, галстуки от «Бэркли» кажутся еще более неуместными и нелепыми на страшилище, которое все обходят стороной. С ним остался только бездомный пес Мориц. Их сблизила жизнь. Судьбы их схожи. Оба вне закона! Взгляд того и другого полон тоски и отчаяния, как бывает лишь у чахоточных обезьян, которые, съежившись, грустят по солнцу тропиков.

Собаку зовут Мориц, потому что еще слепым щенком подобрал ее на пустыре старьевщик Мориц Шор. Он брел со своим мешком на плече и, словно охая от боли, выкрикивал протяжно и плаксиво знакомый всему городу клич: «…купаааю стааааарые вееееещи!.. беруууу… ааарые вееещи…». Повизгиванье щенка он услыхал среди бурьяна и мусорных куч на площади Мирона Костина, где теперь мастера синьора Карло Ринальти возводят из красного кирпича Административную Палату… Подойдя поближе, увидел ползущего слепого детеныша, который тыкался мордочкой, ища теплый материнский сосок. Старина Мориц разжалобился. Отнес щенка домой, вырастил, полагая, что исполняет долг милосердия. Но на деле совершил жестокость, пополнив и без того длинный мартиролог еще одним мучеником. Ибо с первого же дня, как только подросший щенок рискнул высунуть нос за порог лавчонки старьевщика, мальчишки предместья, окрестив его Морицем, начали преследования. Они швыряли в него камнями, засаживали в шерсть репей, пугали свистом, гоняли палками, привязывали к хвосту жестянки. Вследствие чего безродный пес Мориц, усыновленный самым старым и обездоленным старьевщиком города, вырос в непрерывном страхе и приобрел достаточно своеобразные представления о порядках, царящих во вселенной. Для него все человечество: хозяева во дворах, мальчишки на улице, извозчики на козлах своих пролеток, солдаты, шагающие по мостовой, не говоря уж о братьях по крови, собаках, подзуживаемых гиканьем шалопаев, — словом, всякая наземная тварь, которая может дышать, двигаться и — самое главное — драться, словно сговорилась держать мир в состоянии вечного погрома. Камни, удары кнута, горшки со щелоком, подметки сапог, клыки других собак, скопом перебегавших на другую сторону баррикады, оставили свои отметины на его шкуре и теле. До прошлого года у него был товарищ по несчастью. Бедняга Мориц Шор, собственной персоной. Затем Мориц Шор умер. Дождливым днем его свезли на общинное кладбище в похоронных дрогах, за которыми тащилась запряженная одной лошадью пролетка с озабоченными бородатыми единоверцами. Проводил хозяина и он, повыв у ворот, как того требовали древние собачьи традиции; затем, вновь став бездомным псом, Мориц вернулся в город, чтобы до конца дней терпеть муки в одиночку, ночуя в ямах и ларях, питаясь отбросами из мусорных куч. Случалось остановиться возле него и Пику Хартулару, возвращавшемуся под хмельком из «Сантьяго» или «Беркуша». Заметив Морица, он со злобным смехом окликал своим мегафонным голосом других собак и науськивал на него только затем, что его ужасно забавлял перепуганный взгляд Морица, когда тот в отчаянье метался по сугробам, пытаясь уйти от своры преследователей. Теперь Пику подобрал его на улице, привел в дом, расположив к себе тихими печальными словами, и усыновил. У них одна судьба. Два одиноких существа против целой вселенной недругов. Пес более закален для такой жизни. Человеку недостает твердости и бодрости духа.


Еще от автора Чезар Петреску
Фрам — полярный медведь

Повесть о невероятных приключениях циркового белого медведя Фрама. О том, как знаменитый цирковой медведь Фрам, несмышленым медвежонком оставшийся без матери и попавший к людям, вернулся в родные края, в Арктику.


Рекомендуем почитать
Монастырские утехи

Василе ВойкулескуМОНАСТЫРСКИЕ УТЕХИ.


Стакан с костями дьявола

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Спасенный браконьер

Русские погранцы арестовали за браконьерство в дальневосточных водах американскую шхуну с тюленьими шкурами в трюме. Команда дрожит в страхе перед Сибирью и не находит пути к спасенью…


Любительский вечер

Неопытная провинциалочка жаждет работать в газете крупного города. Как же ей доказать свое право на звание журналистки?


Рассказ укротителя леопардов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага

Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.


Христа распинают вновь

Образ Христа интересовал Никоса Казандзакиса всю жизнь. Одна из ранних трагедий «Христос» была издана в 1928 году. В основу трагедии легла библейская легенда, но центральную фигуру — Христа — автор рисует бунтарем и борцом за счастье людей.Дальнейшее развитие этот образ получает в романе «Христа распинают вновь», написанном в 1948 году. Местом действия своего романа Казандзакис избрал глухую отсталую деревушку в Анатолии, в которой сохранились патриархальные отношения. По местным обычаям, каждые семь лет в селе разыгрывается мистерия страстей Господних — распятие и воскрешение Христа.


Спор об унтере Грише

Историю русского военнопленного Григория Папроткина, казненного немецким командованием, составляющую сюжет «Спора об унтере Грише», писатель еще до создания этого романа положил в основу своей неопубликованной пьесы, над которой работал в 1917–1921 годах.Роман о Грише — роман антивоенный, и среди немецких художественных произведений, посвященных первой мировой войне, он занял почетное место. Передовая критика проявила большой интерес к этому произведению, которое сразу же принесло Арнольду Цвейгу широкую известность у него на родине и в других странах.«Спор об унтере Грише» выделяется принципиальностью и глубиной своей тематики, обширностью замысла, искусством психологического анализа, свежестью чувства, пластичностью изображения людей и природы, крепким и острым сюжетом, свободным, однако, от авантюрных и детективных прикрас, на которые могло бы соблазнить полное приключений бегство унтера Гриши из лагеря и судебные интриги, сплетающиеся вокруг дела о беглом военнопленном…


Равнодушные

«Равнодушные» — первый роман крупнейшего итальянского прозаика Альберто Моравиа. В этой книге ярко проявились особенности Моравиа-романиста: тонкий психологизм, безжалостная критика буржуазного общества. Герои книги — представители римского «высшего общества» эпохи становления фашизма, тяжело переживающие свое одиночество и пустоту существования.Италия, двадцатые годы XX в.Три дня из жизни пятерых людей: немолодой дамы, Мариаграции, хозяйки приходящей в упадок виллы, ее детей, Микеле и Карлы, Лео, давнего любовника Мариаграции, Лизы, ее приятельницы.


Господин Фицек

В романе известного венгерского писателя Антала Гидаша дана широкая картина жизни Венгрии в начале XX века. В центре внимания писателя — судьба неимущих рабочих, батраков, крестьян. Роман впервые опубликован на русском языке в 1936 году.