Патриарх Пимен. Путь, устремлённый ко Христу - [64]
Владимир Алексеевич Солоухин в своих знаменитых «Письмах из Русского музея» (1966 г.) высказал интересное предположение: по первоначальному замыслу П. Д. Корина все персонажи «Руси уходящей» собраны в интерьере Успенского собора Кремля не потому, что они куда-то «уходят» или собираются уходить, а потому, что они ждут, — это ясно по сугубо статичному положению фигур, по той напряженности, которая заметна у них на лицах и даже в их позах. А ждут они потому, что предстоит изъятие церковных ценностей, и взгляды (все они смотрят по-разному, здесь ключ к разгадке замысла) невольно устремлены к центру храма: там, за чертой обозримого пространства, должна быть вот-вот водружена воображаемая груда изъятых сокровищ — и появится комиссар-надсмотрщик в кожаной куртке, олицетворяющий безбожную власть. Герои картины не уходят, а стоят и ждут, в то время как за стенами собора, «на всем Божьем свете», выражаясь словами А. Блока, свищет беспощадный ветер революции, сметающий все на своем пути…
Эта оригинальная трактовка послужила поводом для звонка П. Д. Корина В. А. Солоухину, после чего последовало их знакомство и беседа за чашкой чая в мастерской художника. Павел Дмитриевич возразил Владимиру Алексеевичу: замысел картины возник у него во время похорон Патриарха Тихона и был навеян проникновенным церковным пением, величественной музыкой православной панихиды, — отсюда и первоначальное название картины «Реквием». Естественно, что у художника, склонного к философским обобщениям, каким был Корин, возникло стремление запечатлеть все увиденное. (Известно также, что мысль об этой картине возникла у Корина еще раньше, за последним, как ему казалось, богослужением в Успенском соборе Кремля, совершенном Патриархом Тихоном 5 мая 1918 года, в праздник Пасхи).
Но писатель не согласился с этим, считая, что собственной субъективной трактовкой не столько огрубил, сколько обострил коринский замысел. Если внимательно вглядеться в лица героев картины — иерархов, монахов и прихожан, — считал он, — нет в них никакой музыки, никакого реквиема, а есть решимость всё претерпеть до конца, есть либо презрение, либо ненависть.
С такой радикальной трактовкой, конечно, трудно было согласиться. Но впоследствии, незадолго до своей кончины, Солоухин вспоминал, что Корин ему не очень-то возражал, вероятно, такая интерпретация ему пришлась все же по душе.
В «Чаше» — своем последнем произведении, опубликованном уже посмертно (в 1998 году), возвращаясь к этой теме, которая продолжала его волновать до конца жизни, Солоухин так раскрыл свое рационально-интуитивное постижение картины «Русь уходящая»[232]:
«Вот-вот двери распахнутся, и этот ветер, персонифицированный в бандитов в кожаных куртках с маузерами в руках, ворвется в собор, и останется собор на многие годы — пуст… Теперь-то вот и надо смотреть на эскизы: КТО КАК ждет. В этом все дело. А ждут они все по-разному. Посмотрите теперь на безногого нищего, на митрополита Трифона, на крестьянина с сыном, на молодого монаха, на слепого, на схимницу, на молодую монахиню, на всех на них, посмотрите на всех с точки зрения «кто как ждет», и у вас в руках окажется ключ. Только этим ключом можно открыть сокровищницу коринского искусства. Сразу наступает нечто вроде прозрения, каждый образ, созданный Кориным, становится стократ ярче, выразительнее, богаче, психологичнее, глубже, трагедийнее, обобщеннее, драгоценнее и просто точнее…»[233]
Посмотрим и мы на эти лица, вглядимся особенно пристально в лицо молодого монаха — это иеромонах Пимен, будущий Предстоятель Русской Православной Церкви. Его портрет был написан Кориным в 1935 году, когда прошло восемь лет после иноческого пострига. Монах Пимен стоит ближе всех к зрителю, как бы выступая из поля картины…
Так и произошло. По прошествии семидесяти лет со дня последней пасхальной литургии 1918 года окончился период «вавилонского пленения» Русской Церкви, царские врата Успенского собора вновь отворились!
В 1989 году в Кремле возобновились богослужения, и первым из них стал торжественный молебен, совершенный Патриархом Пименом в честь четырехсотлетия Патриаршества на Руси. Тем самым монахом, который сошел с полотна «Руси грядущей»! Впервые после 1918 года Патриарх Московский молился в Успенском соборе у раки с мощами святителя Иова — первого русского Патриарха, своего далекого и небывало близкого предшественника.
Так осуществилась сверхзадача художника, которую он, быть может, и не сознавал — выразить идею духовной преемственности. Святая Русь явила себя миру не уходящей, а продолжающей свое всемирно-историческое шествие, свой путь, устремленный ко Христу грядущему.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Януш Корчак (1878–1942), писатель, врач, педагог-реформатор, великий гуманист минувшего века. В нашей стране дети зачитывались его повестью «Король Матиуш Первый». Менее известен в России его уникальный опыт воспитания детей-сирот, педагогические идеи, изложенные в книгах «Как любить ребенка» и «Право ребенка на уважение». Польский еврей, Корчак стал гордостью и героем двух народов, двух культур. В оккупированной нацистами Варшаве он ценой невероятных усилий спасал жизни сирот, а в августе 1942 года, отвергнув предложение бежать из гетто и спасти свою жизнь, остался с двумястами своими воспитанниками и вместе с ними погиб в Треблинке.
Книга писем 19-летнего командира взвода, лейтенанта Красной Армии Николая Чеховича, для которого воинский долг, защищать родную страну и одолеть врага — превыше всего. Вместе с тем эти искренние письма, проникнуты заботой и нежностью к близким людям. Каждое письмо воспринимается, как тонкая ниточка любви и надежды, тянущаяся к родному дому, к счастливой мирной жизни. В 1945 году с разрешения мамы и невесты эти трогательные письма с рассуждениями о жизни, смерти, войне и любви были изданы отдельной книжкой.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.