Патология лжи - [54]
– Так, сейчас мы выходим в эфир, я вас представлю, и мы начнем с нескольких основных вопросов по вашему делу. – Пока Чип говорит, я меряю шагами студию, изучаю его фотографии в черных рамках, развешенные по стенам, – с президентами США и разнообразными мировыми лидерами. Галстук, который он надел для интервью со мной, должно быть, один из его любимых. Он фигурирует на его фотографиях с Клинтоном, Бушем, Фордом, Никсоном и Горбачевым. Если верить фотографам, а верить им скорее всего нельзя, пятно появилось где-то во времена рейгановской администрации.
– Итак, для начала я хочу рассказать вашу историю, а затем развить тему и поговорить о деталях.
– И о Джорджии?
– Кто такая Джорджия?
– Одна из журналисток, освещавших эту историю.
– Кому это интересно? Вы сами – история, а написать может кто угодно. Вы – звезда. – Последние слова он произносит беззвучно, поскольку начинает мигать надпись «В ЭФИРЕ», она становится ярче. Мы выходим в прямой эфир.
«Медиа-Вахта»: Итак, Глория, почему вы это сделали? Чего ради вы рискнули карьерой, репутацией, всем, чтобы разоблачить недостатки американской правоохранительной системы?
Глория Грин: У меня не было выбора, Чип. После этого ужасного убийства Пи-Джея…
«Медиа-Вахта»: Вы имеете в виду, что Пи-Джей Баллок Третий, бывший главный редактор «Портфолио», был расчленен и отправлен в маленьких коробочках по всей стране?
Глория Грин: Как редактор влиятельного журнала, я располагаю соответствующими возможностями. Я признаю, что заказать статью по теме, столь небезразличной моему журналу после обвинений ФБР в сокрытии доказательств невиновности Перри Нэша и к тому же поместить себя на обложку – это необычно, даже рискованно. Но, как учил меня Пи-Джей, экстремальные обстоятельства требуют радикальных решений. Речь идет о доверии. Доверии к нашему правительству, нашей правоохранительной системе. Я никогда не предавала своих читателей, и я сделаю все необходимое, чтобы заполучить хорошую историю.
«Медиа-Вахта»: Глория, это вы – Почтальон – Потрошитель?
Глория Грин: Я один из главных подозреваемых, Чип, вот почему была важна эта статья. У ФБР не было серьезных причин отказываться от моей кандидатуры. Я предоставила «Портфолио» полный доступ к своей жизни, так что они смогли полностью все изучить, чего ФБР даже не попыталось. Журнал сделал то, что национальное правоохранительное агентство не удосужилось, – раскопал все факты, от моего начального образования и до того, что я пользовалась телефонной карточкой Пи-Джея на протяжении наших отношений, пока ФБР занималось расследованием сломанной ключицы. Результаты говорят сами за себя.
«Медиа-Вахта»: Но вы виновны?
Глория Грин: Как, по-вашему, если мне есть что скрывать, зачем я позволила одному из ведущих криминальных журналистов копаться в моей жизни, распять меня в моем собственном журнале? Зачем мне целенаправленно обнародовать факты против себя и под угрозой электрического стула критиковать Федеральное бюро расследований? Ни один нормальный человек не станет этого делать, Чип. Вот вы бы сделали?
«Медиа-Вахта»: Но ведь есть риск, что ваша прямота будет принята за признание.
Глория Грин: Но разве вы не понимаете, Чип, это и было признание. Мы все признаёмся в том, что позволили правоохранительным органам провалить расследование. ФБР поставило меня в такие условия, что мне пришлось исповедоваться перед американской публикой. ФБР годами дурит общественность, и, возможно, это первый случай, когда это не сошло им с рук.
«Медиа-Вахта»: Они все еще ведут против вас расследование?
Глория Грин: Они получили пощечину, поэтому что б они теперь ни предприняли, это обернется против них. Их действия я считаю местью одинокой женщине, уверенной в своей правоте и рискнувшей своей жизнью, чтобы привлечь внимание к недобросовестному расследованию. Публично дискредитированная организация преследует дискредитировавшую их особу, доказавшую, что ей нечего скрывать? Обвинение будет выглядеть совершенно неправдоподобным.
«Медиа-Вахта»: До этой недели многие в средствах массовой информации, следившие за падением продаж журнала, гадали, как долго вы еще продержитесь в «Портфолио». А теперь ходят слухи, что у «Портфолио» есть шансы на Пулитцера.
Глория Грин: Не следует забывать, что до сих пор ежемесячный журнал никогда не выигрывал премию. Для этого требуются чрезвычайные обстоятельства.
«Медиа-Вахта»: Но, разумеется, это и есть чрезвычайные обстоятельства, Глория. Ваши действия получили широкую поддержку и со стороны прессы, и со стороны публики. Скажите мне, вы имели частые контакты с ФБР в связи с делом Почтальона-Потрошителя? Вы ведь были связующим звеном между журналом и правоохранительными органами с того самого дня, когда было найдено тело. Насколько деморализовано ФБР? Как вы считаете, дело в итоге будет раскрыто?
Глория Грин: Разумеется, агенты Броди и Эммет были освобождены от своих обязанностей, а теперь они к тому же не хотят возмещать мои расходы на телефонные переговоры. Я невысоко оцениваю их способности, но парни были мне симпатичны. Я уверена, они найдут себе где-нибудь подходящее занятие, поспокойнее. Новые агенты пока официально не назначены. Ради них самих я надеюсь, что они проявят осмотрительность.
В недрах университетской библиотеки в твои руки нечаянно попала исчезнувшая без следа рукопись первого романа Эрнеста Хемингуэя. Как ты поступишь? Если ты прилежная студентка — опубликуешь ее и всю жизнь посвятишь кропотливому анализу, прячась в тени литературного гения. Но ты, не настолько амбициозна — и ты присвоишь манускрипт, опубликовав его под своим именем, сожжешь оригинал, оставив на память последнюю страницу, и станешь величайшей писательницей современности, любимым персонажем снобистской критики и желтой прессы, воплощением сказочного успеха.
Можно ли выжить в каменных джунглях без автомата в руках? Марк решает, что нельзя. Ему нужно оружие против этого тоскливого серого города…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
История детства девочки Маши, родившейся в России на стыке 80—90-х годов ХХ века, – это собирательный образ тех, чей «нежный возраст» пришелся на «лихие 90-е». Маленькая Маша – это «чистый лист» сознания. И на нем весьма непростая жизнь взрослых пишет свои «письмена», формируя Машины представления о Жизни, Времени, Стране, Истории, Любви, Боге.
Вызвать восхищение того, кем восхищаешься сам – глубинное желание каждого из нас. Это может определить всю твою последующую жизнь. Так происходит с 18-летней первокурсницей Грир Кадецки. Ее замечает знаменитая феминистка Фэйт Фрэнк – ей 63, она мудра, уверена в себе и уже прожила большую жизнь. Она видит в Грир нечто многообещающее, приглашает ее на работу, становится ее наставницей. Но со временем роли лидера и ведомой меняются…«Женские убеждения» – межпоколенческий роман о главенстве и амбициях, об эго, жертвенности и любви, о том, каково это – искать свой путь, поддержку и внутреннюю уверенность, как наполнить свою жизнь смыслом.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».