Патент 119 - [2]
Анни. Что случилось? Опять затруднения?
Блех. Случилось то, что самая реальнейшая реальность — разум — ставится под вопрос. Все разумное летит к чёрту… (Стучит кулаком в стену.) Я построил этот дом… Может быть, этих стен нет? Эти стены — цемент, сталь, стекло — существуют или только мираж?
Анни. Бедный, бедный отец! Тебе нужно просто отдохнуть.
Блех. Я любил работать, — пропал вкус к труду… Накоплять. Какая чепуха! Чтобы в одно вот такое гнусное утро всё благополучие разлетелось вдребезги.
Анни(наливает ему кофе). Вчера в городе только и слышно: плохо, плохо! В магазинах никого нет, кино пустые…
Блех. Неужели, действительно, не звонили?
Анни. Ты ждешь этих двоих, русских?
Блех. Да, в половине двенадцатого. Конечно, опоздают, как все русские.
Анни. Они предлагают что-нибудь реальное?
Блех. Да.
Анни. Почему ты не хочешь посвятить меня в дела?
Блех. Ребенок! Собери я всех наших знаменитейших экономистов, социологов, государственных мужей, профессоров и тайных советников, — что они скажут путного? Кризис — мировая загадка. Эту потрясающую новость сообщит любой журналистишка за кружку пива. «Вооружитесь-ка терпением еще годика три, добрейший господин Блех. Законсервируйте завод и займитесь игрой на корнет-а-пистоне». Вот что посоветуют мне самые умные люди Германии.
Анни. Так плохи дела?
Блех. Остается только чудо. Найдет ли возможным какой-нибудь архангел сделать так, чтобы бухгалтер Мюллер принес сегодня денег с биржи?
Анни. О, боже, скучно! Вся жизнь сморщивается, как кожа на яблоке.
Входит Рудольф, взволнован.
Рудольф. Что у нас делается? Что произошло?
Блех. Доброе утро, Рудольф.
Рудольф. Простите, я не в состоянии быть вежливым. Доброе утро… Мне только что сообщили невероятные вещи: завод — под ударом.
Блех. Это зависит от курса сегодняшней биржи.
Рудольф. Так ставить дело нельзя, господин Блех. Так работать немыслимо. Простите, фрейлейн Анни… Я успокоюсь.
Анни (снимает с него шляпу). Снимем пальто, сядем, закурим…
Рудольф. Простите, простите!.. (Блеху, повышенно.) Агрегаты остановлены. Кочегарки потушены. Заморожена сталь. Рабочие собираются у конторы. Кто-то пустил слух, что сегодня расчет всем…
Блех. Не хочу вас огорчать. Но, боюсь, придется предпринять кое-что решительное.
Рудольф. Закрыть завод?
Блех пожимает плечами.
Не верю! Мировое качество наших моторов. Наши секреты, наши патенты. Нет выхода? Безумие! Не верю…
Блех. Э, никому наши патенты сейчас не нужны, старина.
Рудольф. Не верю.
Блех. Индустрия воткнулась в горло человечеству, как рыбная кость. Американские пасторы кричат, что в машине засел дьявол. Скоро мы все будем рекламировать ручной труд. Человек или машина — кто кого?
Анни. Я видела снимок с мадемуазель Ротшильд за прялкой. Мадемуазель Ротшильд сообщает, что появится в платье, сотканном ее руками.
Блех. Ну, немножечко перехвачено. Человечество, не рассчитав сил, прыгнуло слишком далеко вперед. Оно не в состоянии переварить всей продукции. Стало быть, немного назад, немного — к ручному труду, немножко прикосновения к матери-природе… (Указывая на стеклянную стену.) Мы отгородились стеклянной стеной от этих веточек, простертых к небу, от этих птичек, поющих богу…
Рудольф. Бред, бред! Отказываюсь понимать.
Блех. Мой мальчик, — кризис. Неотвратимый, как стихия, непонятный, как начало вещей.
Рудольф. Завод закрыт. Самоубийство… Господин Блех, у меня осталась только проверка воздушного охлаждения. Ночью я закончил последние чертежи. Это будет грандиознейший переворот в сельском хозяйстве…
Блех. И мы сядем с этим мотором, как дураки. Сельское хозяйство сейчас мечтает о плуге, запряженном добрыми старыми волами. Голубчик, мы построили слишком много фабрик и заводов и расплодили пролетариев вдвое больше, чем нужно.
Рудольф. Значит, всех — на улицу, на панель?.. Что же вы предлагаете нашим рабочим? Голод? Что вы предлагаете человечеству? Назад? В пещеры?
Блех. Человечеству я предложил бы: из двух миллиардов голов — один миллиард изъять из обращения. Уверяю вас, будет просторнее.
Анни. Все-таки жестоко так говорить.
Блех. Да, жестоко. Моровая какая-нибудь язва. Чума вместе с хорошенькой войной была бы неглупой штукой. Довольно слащавости! Честно: ровно половину отдаю за одну такую голову, как Рудольф.
Рудольф. Благодарю вас. Позвольте отказаться.
Блех. Мой мальчик, сердце мое ожесточено. Вся моя забота сейчас (указывая на Анни) — спасти ее…
Анни. Спасти вас, Рудольф, ваш гений.
Рудольф. Вы слишком добры, фрейлейн Блех.
Блех. Э, голубчик, зовите ее просто Анни. Я вас понимаю, старина, — вы человек большой совести. И вы, конечно, предпочли бы разделить участь тех, кто завтра поднимет воротник у биржи безработных.
Рудольф. Да, предпочту. Чем мне теперь жить? Зачем?
Блех. Долг, долг, Рудольф. Долг прежде всего.
Рудольф. Кому я должен? Отечеству? Нации? А! Мы заплатили все долги — за тысячу лет вперед. (Берет шляпу.) Итак, господин Блех, я свободен с этой минуты.
Анни. Рудольф, вы должны тем, кто вас любит, кому вы дороги.
Рудольф. Я дорог разве вон той вороне… Оставим это, фрейлейн Анни. (Идет к двери.)
Анни. Рудольф! (Он останавливается.) Не нужно сердиться на меня. Вы плохо поняли, о чем пели струны. Вы стояли у окна в отвратительном настроении, смотрели на ворон…
Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.«Петр Первый» А.Н. Толстого – лучший образец жанра исторического романа. Эпоха Петра волнует воображение уже более трех веков. Толстого увлекло ощущение творческой силы того времени, в которой с необыкновенной яркостью раскрывается характер выдающегося правителя огромной страны, могучей, многогранной личности, русского императора Петра Первого.
Рассказ об удивительных приключениях двух братьев – Никиты и Мити.
По замыслу автора повесть «Хлеб» является связующим звеном между романами «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро». Повесть посвящена важнейшему этапу в истории гражданской войны — обороне Царицына под руководством товарища Сталина. Этот момент не показан в романе «Восемнадцатый год».
Трагическая и противоречивая картина жизни представителей белой эмиграции изображается в замечательной повести Алексея Толстого «Эмигранты», захватывающий детективно-авантюрный сюжет которой сочетается с почти документальным отражением событий европейской истории первой половины XX века.
«Уно, уно уно уно моменто…» несется сегодня с телеэкранов и мобильных телефонов. Но не все знают, что великолепный фильм «Формула любви» Марка Захарова был снят по мотивам этой повести Алексея Толстого. Итак, в поместье в Смоленской глуши, «благодаря» сломавшейся карете попадает маг и чудесник, граф Калиостро, переполошивший своими колдовскими умениями всю столицу и наделавший при дворе немало шуму. Молодой хозяин усадьбы грезит о девушке со старинного портрета и только таинственный иностранец может помочь ему воплотить мечты в реальность…
Это — пожалуй, первая из российских книг, в которой элементы научно-фантастические и элементы приключенческие переплетены так тесно, что, разделить их уже невозможно. Это — «Гиперболоид инженера Гарина». Книга, от которой не могли и не могут оторваться юные читатели нашей страны вот уже много десятилетий! Потому что вечная история гениального учёного, возмечтавшего о мировом господстве, и горстки смельчаков, вступающих в схватку с этим «злым гением», по-прежнему остаётся увлекательной и талантливой!..
Валентин Петрович Катаев (1897—1986) – русский советский писатель, драматург, поэт. Признанный классик современной отечественной литературы. В его писательском багаже произведения самых различных жанров – от прекрасных и мудрых детских сказок до мемуаров и литературоведческих статей. Особенную популярность среди российских читателей завоевали произведения В. П. Катаева для детей. Написанная в годы войны повесть «Сын полка» получила Сталинскую премию. Многие его произведения были экранизированы и стали классикой отечественного киноискусства.
Книга писателя-сибиряка Льва Черепанова рассказывает об одном экспериментальном рейсе рыболовецкого экипажа от Находки до прибрежий Аляски.Роман привлекает жизненно правдивым материалом, остротой поставленных проблем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книгу известного грузинского писателя Арчила Сулакаури вошли цикл «Чугуретские рассказы» и роман «Белый конь». В рассказах автор повествует об одном из колоритнейших уголков Тбилиси, Чугурети, о людях этого уголка, о взаимосвязях традиционного и нового в их жизни.
В повести сибирского писателя М. А. Никитина, написанной в 1931 г., рассказывается о том, как замечательное палеонтологическое открытие оказалось ненужным и невостребованным в обстановке «социалистического строительства». Но этим содержание повести не исчерпывается — в ней есть и мрачное «двойное дно». К книге приложены рецензии, раскрывающие идейную полемику вокруг повести, и другие материалы.
Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.