Патент 119 - [12]
Оля, что случилось? Завела, что ли, кого-нибудь себе?
Ольга(коротко). Нет.
Лукин (радостно). Ну?! Что за чепуха у нас? Была как будто близкой. Приезжаю — и нет. Ты думаешь, я в Берлине — с бабами? Ну их к чёрту! Честно говоря: не ты — так никого.
Ольга. Слушай, бросим это.
Лукин. То есть что бросим? Ты яснее скажи.
Ольга. Обойдись.
Лукин. То есть как — «обойдись»? Ты в уме, Ольга?
Ольга. Видишь: два слова — и крик. Иди, обед пропустишь.
Лукин. Ну вот, еще подсыпали — психологическую нагрузку.
Ольга(смеется). Ванечка, тут уж я ничего не могу поделать.
Лукин. И чем лучше баба, тем с ней мудренее…
Из кабинета выходят Блех, Рудольф, Анни и Торопов.
Торопов. Все это очень соблазнительно, Конрад Карлович. Но без Москвы решить, конечно, невозможно.
Все идут одеваться.
Блех (надевая галоши). Я вас понимаю, я вас понимаю…
Торопов. Все-таки — ориентировочно — на какую цифру мы должны рассчитывать: стоимость патента?
Блех. Об этом — после, я думаю. Едем с нами обедать, Семен Семенович.
Лукин(Торопову). Звонили сейчас Гирко и Буровой. Идут сюда.
Торопов. Кто?
Лукин. Товарищи из Казахстана, наши подшефники.
Торопов. Конрад Карлович, минуточку задержитесь. Я вам покажу наших покупателей. Степняки, представители совхоза в миллион двести тысяч га.
Лукин (уходя). Конрад Карлович, они как раз по поводу нашего трактора приехали ругаться.
Блех. А! Любопытно… взглянуть на покупателей.
Лукин уходит.
Анни. Папа! Рудольф! Едем же! Я голодна.
Блех. Присядь, деточка.
Торопов (показывая на стеклянную дверь). Плывут степнячки-хозяева.
Входят Гирко и Буровой — рослые и широкие. Буровой — в черкеске с пустыми гавырями, на медном лице — шрам от сабельного удара. Гирко — помоложе, в европейском платье, плохо сидящем на сильном теле.
Торопов. Здравствуйте, товарищи подшефники! Что скажете хорошего?
Гирко. Мало скажем хорошего.
Буровой. Короче говоря, матери его чёрт, о двух головах вы, товарищи, я вижу…
Торопов(знакомя их с Блехом). Товарищ Буровой, известный партизан, директор совхоза в завоеванных им степях. Товарищ Гирко.
Буровой (Блеху). Много наслышаны.
Гирко. Много на вас надеемся, товарищ Блех.
Блех(Торопову). Может быть, пригласим их обедать? Богатые покупатели.
Гирко. Мы ругаться приехали.
Буровой. Жизни вы не видите, товарищи. Через полтора месяца начинать пахать. Ждем стальных коней. А вы каких нам коней присылаете?
Блех(Торопову). Клиенты недовольны.
Торопов. Нет, просто громко говорят, — степняки.
Буровой. Короче говоря, я расскажу, как мы на ваш трактор мужика посадили…
Гирко. В прошлый год, как раз в страстную субботу.
Буровой. Степь электричеством осветили, выехали запахивать колхозное поле. Мужики, бабы, ребята бросили заутреню стоять, прибежали. Светло, как днем. (Пауза.) Вот тут-то вы нам и удружили! Часу не пропахали — у одного трактора пальцем пробило цилиндр, у другого — подшипники, матери его чёрт, сплавились, у третьего — трескотня, вонь и — ни с места… Хохот. Мужики смеются. В станице на колокольне поп в колокол ударил. Потащил я тракторы назад на волах…
Гирко. Перед всем кулачеством нас лицом в грязь бросили.
Торопов. Исправим, исправим, все ошибки исправим.
Буровой. Его исправлять не стоит. Для наших степей эта машина — немощь.
Гирко. У нас протяжение — триста верст, степь. Он и половину не пройдет.
Буровой. А где я в степи воду найду? Вот это главное.
Блех(с акцентом, по-русски). Товарищи, уважаемые покупатели, вам нужен мощный трактор с воздушным охлаждением…
Буровой. Во! В самую точку, гражданин.
Гирко. На что мы тогда большевики, если к весенней пахоте не будет у нас трактора!
Буровой. Чтоб на нем гулять, как хочешь.
Гирко. Нам степь приказывала — без реконструкции шефного завода назад не вертаться.
Торопов. Пойдемте, товарищи, поговорим… Конрад Карлович, отложите обед на полчасика.
Торопов, Гирко, Буровой и за ними Ольга идут в кабинет.
Блех (Анни и Рудольфу). Детки, поезжайте в ресторан, за мной пришлите машину… Рудольф, бросим нервничать. Дело наше, видимо, разворачивается, — можно взять деньги.
Рудольф. А я тут при чем?
Анни. Вы, слушайте, совершенно непереносимый человек. Подменили вас — не понимаю… Фу!
Рудольф. Но как же быть, Анни? Биология моя протестует. Я — несуществующая личность. Человек-аноним. Я даже рюмки водки не смогу проглотить…
Анни. Иногда кажется — вы просто сумасшедший.
Рудольф. Очень тонкое наблюдение… Я сам начал задумываться над этим. Сумасшедший аноним, — какой же я для вас кавалер, Анни?
Анни. Ну, едем же! Надоело… Боже мой, вы влюблены, что ли, в кого?
Рудольф. У меня больше нет сердца, у меня нет желудка. Сегодня запрещено дышать и мыслить. А Блех требует еще головоломных чертежей.
Блех. Зейдель, вы примитесь за них сегодня же ночью.
Рудольф. Я достаточно ясно высказал мое отношение к патенту сто девятнадцатому.
Блех. Вот что, господин… Вы — не советский, вы подданный страны, где есть порядочный суд и законы, охраняющие право собственности. Если ваши новые друзья посоветуют вам не выполнять нашего договора, вы будете посажены в тюрьму.
Рудольф. Так.
Блех. Понятно?
Анни. Боже, до чего вы злы! Омерзительная жизнь! Ну, и чёрт с вами! Еду одна.
Идет к двери. Рудольф мрачно берет пальто и шляпу.
Библиотека проекта «История Российского государства» – это рекомендованные Борисом Акуниным лучшие памятники мировой литературы, в которых отражена биография нашей страны, от самых ее истоков.«Петр Первый» А.Н. Толстого – лучший образец жанра исторического романа. Эпоха Петра волнует воображение уже более трех веков. Толстого увлекло ощущение творческой силы того времени, в которой с необыкновенной яркостью раскрывается характер выдающегося правителя огромной страны, могучей, многогранной личности, русского императора Петра Первого.
Рассказ об удивительных приключениях двух братьев – Никиты и Мити.
По замыслу автора повесть «Хлеб» является связующим звеном между романами «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро». Повесть посвящена важнейшему этапу в истории гражданской войны — обороне Царицына под руководством товарища Сталина. Этот момент не показан в романе «Восемнадцатый год».
Трагическая и противоречивая картина жизни представителей белой эмиграции изображается в замечательной повести Алексея Толстого «Эмигранты», захватывающий детективно-авантюрный сюжет которой сочетается с почти документальным отражением событий европейской истории первой половины XX века.
Это — пожалуй, первая из российских книг, в которой элементы научно-фантастические и элементы приключенческие переплетены так тесно, что, разделить их уже невозможно. Это — «Гиперболоид инженера Гарина». Книга, от которой не могли и не могут оторваться юные читатели нашей страны вот уже много десятилетий! Потому что вечная история гениального учёного, возмечтавшего о мировом господстве, и горстки смельчаков, вступающих в схватку с этим «злым гением», по-прежнему остаётся увлекательной и талантливой!..
«Уно, уно уно уно моменто…» несется сегодня с телеэкранов и мобильных телефонов. Но не все знают, что великолепный фильм «Формула любви» Марка Захарова был снят по мотивам этой повести Алексея Толстого. Итак, в поместье в Смоленской глуши, «благодаря» сломавшейся карете попадает маг и чудесник, граф Калиостро, переполошивший своими колдовскими умениями всю столицу и наделавший при дворе немало шуму. Молодой хозяин усадьбы грезит о девушке со старинного портрета и только таинственный иностранец может помочь ему воплотить мечты в реальность…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эпизод из жизни северных рыбаков в трудное военное время. Мужиков война выкосила, женщины на работе старятся-убиваются, старухи — возле детей… Каждый человек — на вес золота. Повествование вращается вокруг чая, которого нынешние поколения молодежи, увы, не знают — того неподдельного и драгоценного напитка, витаминного, ароматного, которого было вдосталь в советское время. Рассказано о значении для нас целебного чая, отобранного теперь и замененного неведомыми наборами сухих бурьянов да сорняков. Кто не понимает, что такое беда и нужда, что такое последняя степень напряжения сил для выживания, — прочтите этот рассказ. Рассказ опубликован в журнале «Наш современник» за 1975 год, № 4.
В книгу вошли роман «Воскрешение из мертвых» и повесть «Белые шары, черные шары». Роман посвящен одной из актуальнейших проблем нашего времени — проблеме алкоголизма и борьбе с ним. В центре повести — судьба ученых-биологов. Это повесть о выборе жизненной позиции, о том, как дорого человек платит за бескомпромиссность, отстаивая свое человеческое достоинство.
Новый роман грузинского прозаика Левана Хаиндрава является продолжением его романа «Отчий дом»: здесь тот же главный герой и прежнее место действия — центры русской послереволюционной эмиграции в Китае. Каждая из трех частей романа раскрывает внутренний мир грузинского юноши, который постепенно, через мучительные поиски приходит к убеждению, что человек без родины — ничто.
Леонид Рахманов — прозаик, драматург и киносценарист. Широкую известность и признание получила его пьеса «Беспокойная старость», а также киносценарий «Депутат Балтики». Здесь собраны вещи, написанные как в начале творческого пути, так и в зрелые годы. Книга раскрывает широту и разнообразие творческих интересов писателя.