Пастырское богословие, т.3 - [31]

Если Малый вход изображает выход Христа на проповедь, то Великий вход символизирует шествие Христа на страдание.

Великий вход представляет из себя торжественный, величественный момент литургии. Он захватывает и священнослужителей, и клир, и молящихся.

Открываются Царские врата, начинается трогательное пение Херувимской. Шествие со Святыми Дарами совершается через Северные двери и Царские врата в алтарь с остановкой на солее для поминовения высшей церковной иерархии и всех православных христиан.

Ставя Святые Дары на антиминс, т. е. на Гроб Господень, священник произносит тропари, относящиеся к погребению Спасителя («Благообразный Иосиф», «Во гробе плотски», «Яко живоносец…»). Затем снимает малые покровы с дискоса и потира, покрывая их воздухом.

Во время пения Символа веры предстоятель колеблет покров над Святыми Дарами, произнося Символ веры. Он должен так проникновенно, членораздельно и сосредоточенно произносить Символ веры, чтобы каждое его слово, ложась на сердце, согревало и воодушевляло бы его верой и любовью к Господу Спасителю.

С возгласом священника «Благодать Господа нашего Иисуса Христа» начинается Евхаристический канон — страшный и таинственный. «Прием хлеб… и даде святым Своим ученикам и апостолам, рек: приимите, ядите, сие есть Тело Мое… Пийте от нея вси, сия есть Кровь Моя Новаго Завета…» (Мф. 26,26–27).

Проникновенно со священным трепетом в душе произносит предстоятель эти вечно живые, насущные, спасительные слова Господа.

С этого момента у предстоятеля особо усиливается внутренне — посредническая связь со Христом, с Его Телом и Кровию, с Его спасительными страданиями и смертью (1 Кор. 11, 26).

«В оны страшный час, — говорит св. Кирилл Александрийский, — должны иметь сердца, устремленные к Богу, а не долу, прилепленные к земле и к земному… Никто да не предстоит таким, чтобы устами говорить, а сердцем пресмыкаться по земле»[68].

«Стоит священник, — говорит святой Иоанн Златоуст, — и низводит не огонь, а Духа Святао и молится не о том, чтобы огонь ниспал сверху и попалил предложенное, но чтобы благодать сошла на жертву и зажгла через нее души всех»[69].

«Господи, иже Пресвятаго Твоего Духа в третий час апостолам Своим ниспославый, Того, Благий, не отыми от нас, но обнови нас молящихтися»[70].

«И сотвори убо хлеб сей — Честное Тело Христа Твоего», «А еже в чаше сей, Честную Кровь Христа Твоего»; «Преложив Духом Твоим Святым. Аминь, аминь, аминь». Священник падает ниц пред Престолом с чувством трепета и страха, не переставая посреднически умолять уже здесь живого лежащего пред ним Агнца о всех людях своих.

Жертва бескровная, таким образом, принесена. Она теснейшим образом связана с кровавой жертвой, единожды принесенной непосредственно Самим Христом на Голгофе (1 Кор. 11, 26).

Настроение настоятеля в этот момент должно быть и евхаристическим, т. е. исполненным благодарения за только что принесенную бескровную жертву, и вместе посреднически — ходатайственным о спасении всех: живых, находящихся в разных местах, и о упокоении отшедших в жизнь вечную.

Св. Григорий Двоеслов о посредническом звании пишет: «Кто еще не отрешился совершенно от земных страстей, тот пусть остерегается принять на себя звание ходатая в Церкви Божией; иначе он своим «предстательством» может больше возбудить гнев и раздражить Верховного Судию… и вместо примирения с Божественным правосудием может повергнуть паству свою в совершенное разорение»[71].

После ектении и возглашения: «И сподоби нас, Владыко..» предстоятель вместе со всем храмом молится молитвой Господней «Отче наш…». Затем преподав «мир всем», он в молитве главопреклонения благодарит Господа, «от небытия в бытие нас призвавшего» и просит удовлетворить духовные нужды верующих «по потребности каждого». По возгласе диакона «Вонмем!» он падает ниц пред Престолом, движимый чувством благоговения к Святым Дарам и затем поднимает их над Престолом, возглашая: «Святая святым».

В древности, когда за каждой литургией все причащались, было в обычае святый Агнец не только поднимать, но и показывать всему народу, готовящемуся к причащению.

После закрытия завесы алтарь становится подобием Сионской горницы, в которой святые апостолы приняли причастие от пречистых рук Самого Христа.

На слова диакона: «Раздроби, Владыко, Святый Хлеб», предстоятель, уподобляясь Христу, преломлявшему на Тайной Вечери хлеб, отвечает: «Раздробляется и разделяется Агнец Божий, раздробляемый и неразделяемый» и проч., и разделяет Его на четыре части.

Этими словами удостоверяется, что Святый Агнец, несмотря на разделяемость, остается всегда недробимым и неделимым.

«Хотя в одно и то же время бывает много священнодействий во вселенной, — говорится в Посланиях Восточных патриархов, — но не много Тел Христовых, а Один и Тот же Христос присутствует истинно и действительно. И это не потому, что Тело Господа, находящееся на небесах, нисходит на жертвенник, но потому, что Хлеб предложения, приготовляемый порознь во всех церквах и по освящении претворяемый и пресуществляемый, делается одно и то же с Телом, сущим на небесах. Ибо всегда у Господа одно Тело, а не многия во многих местах».