Пастырское богословие, т.3 - [27]

Конечно, нельзя не отметить того, что нередко пастырская энергия возбуждается исключительностью положения церковного представителя в храме. Здесь, где на него обращены взоры и внимание народа, он за Богослужением может увлекаться тонким тщеславным самолюбованием, желанием производить собой на других впечатление.

Искренние и наблюдающие за собой пастыри решительно отгоняют от себя в соборной молитве тщеславное настроение, враждебное действию благодати. Они по голосу совести чувствуют в нем гипнотическое самовнушение, тонкую лесть и стараются устранить из своей души всякую тень самомнения, противоборствуя возникающим внутренно помыслам тщеславия.

Искреннее одушевление у победивших тщеславие пастырей показывает, что пастырское дерзновение может загораться независимо от страсти. Объясняя это, св. Иоанн Лествичник говорит: «Усердие рождается от примера других» (Слово 28, 32). Видимо, одушевление пастыря, имеющего молитвенное общение с народом, создается воздействием на него массы. Напряженный тон массовых религиозных переживаний верующих производит глубокую сосредоточенность и возбужденность душевных сил также и у пастыря. Сверх того, и молитвенная обстановка в храме с большим удобством располагает его внутренно сосредоточиться. В то время, как одному ему дома можно помолиться и сокращенно, противясь лишь своей инертной и ленивой плоти, в соборной молитве, напротив, он необходимо бывает вынужден выполнять положенное уставом. Общественный характер Богослужения не — вольно заставляет его сосредоточиться на молитве, борясь с рассеянностью и разделением. В храме он объединен духом с верующими и является своего рода центром собрания, в котором сходятся молитвы всех присутствующих на Богослужении, как радиус находит средоточие в центре круга.

Вера других возбуждает веру и у пастыря. Посредствуя между паствой и Господом на соборной молитве, пастырь лично чувствует общую собранность духа, что движет его дерзновенно просить у Господа милостей для чад духовных во имя их любви и веры.

О подъеме субъективной пастырской психики на общественных церковных собраниях прекрасно высказывается св. Златоуст, говоря: «Чего не может получить тот, кто один молится сам за себя, то он получит, молясь в собрании многих. Почему? Потому что если не его собственная добродетель, то общее единодушие будет иметь великую силу… Соединимся поэтому друг с другом, свяжем себя взаимно узами любви»[57].

«Бог тронется совокупными молитвами не ради многочисленности совершающих её, но ради… добродетелей» веры и любви многих.

5. Пастырь пред Божественной Евхаристией

«Священник молится за народ, народ — за священника… И не один священник приносит молитвы благодарения, но и весь народ… и херувимы и горние силы. Все мы едино тело»[58].

Все виды Богослужения, все таинства в первые века христианства развивались в непосредственной связи с Евхаристией, предшествуя, сопутствуя или завершая ее. Она же явилась и основным источником благодатных сил, питающих и укрепляющих всех членов Церкви Христовой для духовного возрастания и подвига на всех путях христианской жизни. Евхаристия заключает в себе особо глубокий таинственно — мистический смысл. Она входит в Божественную литургию, как ее существеннейшая, краеугольная часть, обставленная подготовительными, сопроводительными и завершительными священнодействиями, требующими от пастыря такого же высокого, молитвенно — благодатного к себе отношения, как и сама Евхаристия.

Ни одно Богослужебное дело, даже сказать больше, ни одно таинство не требует от пастыря такой серьезной подготовки, сосредоточенности, чистоты, как Евхаристия и ее причащение. Отсюда «состояние» пастыря пред Божественной Евхаристией мыслится нами как исключительно важный и высокий момент, и сугубо страшный и ответственный, и сугубо благодатный и радостно — трепетный.

Евхаристия — источник бессмертия (1 Кор. 10, 16–17), «вечеря любви», «вечеря Господня». И если только чрез Евхаристию вместе с таинством покаяния «отпускаются грехи»[59], то о чем же пастырь молится пред Евхаристией? Во — первых, он благодарит Господа за это великое таинство примирения, во — вторых, он молится о прощении грехов всех людей, всюду сущих и давно умерших.

Итак, Евхаристия — небо на земле. И стояние пастыря пред нею — стояние на небе.

а) Евхаристия как основа Богослужения

Во времена апостольские все виды Богослужения были в зачаточном состоянии. Они стали складываться на основе установленной Спасителем Евхаристии и того молитвенно — богослужебного чина (чтение Священного Писания, толкование его, молитв и пр.), который был обычен для еврейских синагог и хорошо известен апостолам.

Во втором веке, по свидетельству мученика Иустина, были крещальные литургии, т. е. крещение совершалось во время литургии с тем, чтобы крещаемые могли причаститься Святых Таин сейчас же после крещения.

Брак и елеосвящение также включались в ее состав. Венчание совершалось до евхаристического канона, чтобы новобрачные вместе с другими могли принять Святые Дары.

Освящение елея для таинства Елеосвящения совершалось во время проскомидии, а само помазание — после заамвонной молитвы.