Пастырское богословие, т.1 - [13]
Говоря о богословии вообще, мы должны в частности коснуться богословия Пастырского как особой науки и определить значение ее направленности и действенности. Очень важно для науки Пастырского богословия, чтобы она была носительницей высоких идей Пастырства Христа Спасителя. Очень важно, чтобы наша наука имела и определенную направленность в своем развитии и совершенствовании. Не менее важно, чтобы само содержание науки Пастырского богословия таило в себе неотразимую благодатную силу воздействия на учащихся; иначе говоря, чтобы наука имела сама в себе элемент мощной действенности или содержание той благодатной качественности, которая могла бы ставить ее в разряд особых богословских наук. Наука Пастырское богословие древняя, как само пастырство, ее истоки исходят из Священного Писания, святоотеческой письменности.
Таким образом, наша наука, содействующая формированию пастыря, имеет Евангельское и святоотеческое происхождение и, следовательно, есть явление церковное.
Что же нужно для того, чтобы Пастырское богословие оправдывало свое назначение, чтобы оно было богословием полезным, истинно-пастырским?
Пастырское богословие должно быть прежде всего церковным, «ибо только церковное спасительно»[27]. Оно должно быть церковным по существу, а не только по предмету своего исследования. Истинная, живая и действенная богословская наука как явление церковное соответствует природе Церкви, согласуется с ее свойствами единства, святости, соборности и апостольства. Она соответствует единству Церкви, потому что содействует сохранению единства христианского учения; она является отражением святости Церкви, потому что свободна от заблуждений и от всех побуждений, кроме спасительных; Пастырское богословие согласуется с соборностью Церкви, потому что в своем развитии отображает широту пастырской власти и выражает ее соборный разум. Но особенно наглядно выявляется внутренняя связь истинной, духообразующей богословской науки с апостольским элементом Церкви. Отсюда Пастырское богословие должно быть по направленности не только церковным, но и апостольским.
Под апостольством науки разумеется «сохранение установленного Апостолами строя церковной жизни, чем обусловливается неизменность апостольской традиции в учении, богослужении и управлении»[28]. Однако такое понимание не является полным; оно относится к внешней, исторически — выявляемой стороне апостольской традиции, но не учитывает ее внутреннего благодатного содержания — духа непоколебимой веры в Бога и жертвенной пастырской любви к людям, побуждавшего Апостолов на проповедь и великие подвиги во имя Христово. Таким образом, Пастырское богословие должно отражать в себе апостольский дух.
Святым Апостолам было свойственно самоотречение для славы Божией в спасении других. «Мы не себя проповедуем, но Христа Иисуса Господа; а мы рабы ваши для Иисуса», — пишет Апостол Павел Коринфским христианам (2 Кор. 4, 5). Апостольская молитва была о том, «чтобы Бог дал людям… по богатству славы Своей, крепко утвердиться во внутреннем человеке, верою вселиться Христу в сердца» их (Еф. 3,16–17), ради чего Апостол пребывал как бы… в муках рождения, доколе не изобразится» в них Христос (Гал. 4,19), и радовался, когда видел это духовное преображение. «Благодарю Бога моего при всяком воспоминании о вас, — пишет он Филиппийцам, — всегда во всякой молитве моей за всех вас, принося с радостию молитву свою за ваше участие в благовествовании» (Фил. 1,3–5). Апостол предостерегал от склонности к формальному проповеданию и принятию учения Христова, говоря, что Бог «дал нам способность быть служителями Нового Завета, не буквы, но духа: потому что буква убивает, а дух животворит» (2 Кор. 3, 6). И апостольское благовествование, как сказано в Послании к Фессалоникийцам, «было не в слове только, но … и во Святом Духе» (Сол. 1,5). Как бы ни изощрялась человеческая мудрость в христианской проповеди, она, по мысли Апостола, бесплодна, если при этом не будет явления Духа Божия и Его благодатной силы (1 Кор. 2, 4). «Слово ваше, — призывает Апостол, — да бывает всегда во благодати силою растворено» (Кол. 4,6), «в угождении, — как пишет он Фессалоникийцам, — не человекам, но Богу, испытующему сердца ваши» (1 Сол. 2,4). Слово есть божественный дар, предназначенный для блага человечества. Облагодатствованное слово несет в себе духовно-созидательную силу, и это осуществляется, когда целью слова, как учит Апостол, является служение Богу.
Этот дух ревностного пастырского служения Богу живет в Церкви Христовой по ее внешним — видимым и внутренним — духовным свойствам. Забвение этой внутренней стороны апостольского духа было бы такою же ошибкой, как признание за христианским спасением одних внешних действий.
