Пастырь - [9]

— И сейчас не балуюсь, — степенно огладил ладонью густую короткую бороду молодой инок.

— В Сибири не научили? Тебя же военный трибунал осудил. Помню, даже расстрелять хотели вместе с товарищами. По слухам, вас тогда наш дивизионный контрразведчик, Кондрашов, у жандармов еле отбил.

— И что теперь с добрым капитаном сталось? — усаживаясь на штабель ошкуренных брёвен, озабоченно вздохнул Алексей. — Жив ли? Почитай, уж три года как война идёт.

— Когда я в госпиталь попал по ранению, то Эдуард Петрович уже в майорах ходил, — присел рядышком сослуживец и пожал плечами. — Жив, поди. Штабные в штыковую атаку не бегают.

— Я с капитаном в разведку по немецким тылам ползал, — нахмурив брови, заступился за боевого офицера Алексей. — Толковый вояка.

— Может и так, — чуть отстранился от статного инока солдат. — Мы люди простые — с офицерами задушевных бесед не вели. А теперича и вовсе на разных языках говорим. Народу война обрыдла, а офицерьё солдатушек на убой всё гонит.

— Сам-то, что не на фронте? — просветил колдовским взглядом фигуру бойца Алексей. — Перелом левой берцовой кости затянулся.

— Ну, ты, чудо-санитар, хватку-то не потерял! Да, хромаю помаленьку, — уходя от ответа, фамильярно хлопнул по плечу сослуживца однополчанин. — Не зря тебя Ведьминым Сыном кличут. Не пойму только, как попы такого беса в божью братию приняли.

— Инок я, — поправил, смиренно склонив голову, самозванец. — И прежнюю суетную жизнь отринул. Теперь за царя не воюю. Только за новый мир радеть буду.

— Эт правильно, что Керенский политзаключённых из тюрем выпустил, — логично предположил, как удалось выйти на свободу казаку, сослуживец. — Вот только уголовников зря освободил. В Александровке от них житья никакого не стало. Всю власть под себя забрали. Наша рота резервистов уж целый месяц на этой проклятущей станции кукует. Урки паровоз угнали, а наш эшелон заперли на запасном пути. Всё продовольствие из прицепных вагонов начисто выгребли. Теперича, как цыгане по городу побираемся, где что украдём, где кое-как подработаем. Я вот на угольном складе подрядился мешки к паровозам таскать. Платят копейки, только на прокорм и хватает. Махорки даже не прикупить. У твоих товарищей лишней щепоти табачка не найдётся?

— Не курит у нас никто, — отрицательно покачал головой благообразный инок. — А куда ваш командир смотрит? Почему к местным властям не обратился?

— Так говорю же: воры власть в городе держат, — всплеснул руками горемыка. — Когда полицию и старую администрацию распустили, то народная милиция всю власть к рукам прибрала. Теперь такие времена настали, что у кого оружие, тот и главный. Уголовники банду сколотили и трусливых обывателей запугали. Главой городской управы авторитетный пахан стал. Другие воры остальные властные должности заняли. Посланные горожанами жалобы в Екатеринослав остались без ответа, там тоже полный раздрай. Кругом временщики засели.

— А армейские чины как реагируют?

— Так урки военных не задирают, — отмахнулся ладонью жалобщик. — Эшелоны на фронт проскакивают станцию без задержек.

— Ну, ваш же не проскочил?

— У нас только безоружные резервисты, — горестно вздохнул солдат. — Почитай, сплошь новобранцы. Ветеранов, что из госпиталя выписались, десятка не наберётся. А поручика, который роту сопровождал, в первый же день урки подстрелили. Мы его на попутном эшелоне в тыловой госпиталь отправили.

— А сами, что на другом попутном транспорте к фронту не подались?

— Приказа некому отдать, — криво усмехнувшись, пожал плечами невинный пацифист. — В окопы кормить вшей никто по доброй воле не торопится.

— Ну, так разбежались бы по домам, — не одобрял такую робость революционных масс анархист.

— Так ведь изловить могут, — вздохнул дезертир. — Трибунал бегунков сразу к стенке ставит. На узловых станциях военные патрули документы проверяют, не проскользнуть.

— И вы всей потерянной ротой решили конца войны в Александровке дождаться? — удивился наивности солдат Алексей.

— Неплохо бы, — мечтательно улыбнулся Васька Брагин, но высказал более трезвую мысль: — Может, Временное правительство скоро развалится, а новое мир с немцами заключит. Ведь война только буржуям на пользу, трудовому народу никакого прока нет кровь проливать. Говорят, на фронте солдаты обеих армий уж брататься начали.

— Это хорошо, — одобрительно кивнул мирный инок.

— Вот только, пока всероссийскую революцию дождёмся, мы на станции от голода передохнем, — посетовал дезертир и потёр ладонью пустое пузо.

— Ну, так локальную сотворите, — сумничал грамотный анархист.

— Какую? — не понял мудрёного слова Васька.

— Установите в Александровке свою революционную власть, — скрестив руки на груди, остро глянул в глаза солдату анархист.

— Да как же её, батюшка, установить без оружия? — развёл голые ладони Брагин.

— Так, небось, склады ломятся от винтовок, что бандюки из угнанных вагонов наворовали, — подсказал источник силы святой человек.

— Там и жратвы полно припасено, — облизнул губы Васька. — Однако без боя урки добро не уступят. А у нас ни одного ствола в наличии нет, положат бандиты из пулемёта всю солдатскую братву.