Пастырь - [18]

— И сказал господь: не по одеждам судите о человеке, а по делам его, — словно фокусник, эффектно извлёк из широкого рукава монашеской рясы потёртые бумажки Алексей и положил на свободное поле шахматной доски.

Полковник вначале развернул справку с церковной печатью, усмехнулся:

— Легенда у вас, батенька, так себе. Не похожи вы на смиренного инока, а подобную бумажку любой монастырский писарь состряпать горазд — дорого не возьмёт.

Отложив липовую справку, полковник взялся листать странички потрёпанной книжицы загранпаспорта. Изучал придирчиво, рассматривал даже на свет.

— А вот этот артефакт редкий умелец создал, — восхитился произведением эпистолярного жанра штабной офицер. — Лишь первая печать, русской погранслужбы, чуть размытой выглядит, остальные оттиски, как настоящие. И у кого это так фантазия разыгралась, что в паспорт влепили сразу печати двух дальневосточных империй и отдельного административного округа, Макао. Я ведь правильно понял — это португальский герб?

— Оттиски печатей и записи подлинные, — скромно склонил голову странник. — В Японии, Китае и Макао я действительно жил продолжительное время.

— Мне тоже довелось несколько лет нести службу в Порт — Артуре, но я не встречал на документах вот эту странную печать, — показав разворот страниц паспорта, произнёс на плохоньком китайском языке полковник и выжидающе посмотрел на путешественника.

— Это отметка в таможенном пункте Тибета, — на сносном китайском языке пояснил происхождение знака Алексей.

— Вы, молодой человек, и в Тибете успели побывать? — вновь перешёл на русскую речь удивлённый похождениями гостя полковник.

— Ходил с торговым караваном, — скромно пояснил юноша.

— Подозреваю, что «поручик Ронин» — это тоже рабочая легенда, — догадался опытный офицер. Так как прикажете вас называть?

— Действительно, я, не странствующий инок, не поручик в отставке и даже не Ронин, — откровенно признался гость. — Но вот Алексей — моё настоящее имя.

— Алексей, паспорт у вас фантастический, — с хитрым прищуром глянул в глаза парню полковник, — Однако с таким и немецкий шпион может путешествовать по русским тылам. Кто сможет за вас поручиться?

— Судите по делам моим, — смиренно склонил голову ряженый инок.

— Да уж, наслышаны, — хлопнул ладонями по коленкам боевой офицер. — Устроил ты в Александровске «ночь длинных ножей». С ротой безоружных дезертиров ухитрился гарнизон местной милиции в плен взять.

— Зря поганые нехристи на доброго человека напраслину возводят, — зажал в кулаке медный крест смиренный инок. — Ведь не единой грешной души не загубил.

— А домов, сколько пожёг? — двумя пальцами вытащил из — под шахматной доски примятый лист густо исписанной бумаги полковник.

— Одни лишь подпалины под окнами, — разведя руками, отверг наглый оговор добродетельный батюшка Алексей. — Ну, кое — где чуток крышу порушили для острастки супостатов.

— Гранатами, — усмехнулся полковник.

— Что бог под руку послал, — пожал плечами невинный божий агнец. — Я в ворогов лихих даже картошкой бросался.

— Результативно? — удивлённо поднял брови офицер.

— Ни одного насмерть не зашиб, — улыбаясь, похвалился богатырь, и лишь потом, вспомнив «случайную» гибель несговорчивого главаря банды, погрустнел и перекрестился: — А что до блатного авторитета, так богохульник сам решил долготерпение господа нашего испытать. Шумнул под сгоревшей балкой, ему по башке привет сверху и прилетел. Упокой господи душу окаянную.

— Чего от меня-то хочешь, батюшка? — с прищуром глянул в глаза ряженому иноку начальник эшелона.

— Прошу взять под своё покровительство раскаявшихся грешников, — опять удивил батюшка Алексей.

— Дезертиры решили искупить вину на полях сражений? — не поверил в поднявшуюся волну патриотизма офицер.

— Да, только они пока не знают о своём горячем желании записаться в рекруты, — продолжал удивлять хитрый батюшка. — Но я обещаю сагитировать заблудшие души. Думаю, парочку пехотных рот можно будет сформировать.

— У тебя, прапорщик Ронин, что — солдаты делением умножаются, — обратил внимание на парадокс в математических действиях счетовода в рясе обескураженный полковник. — Ведь, по моим сведениям, на станции только одна рота «потеряшек» была.

— Так я не о застрявших на станции солдатах речь веду, а об отряде самозваной городской милиции. Оружием все владеть обучены, азы службы прошли. Чем вам плохи такие бойцы?

— Дезертируют при первом удобном случае, — презрительно скривил рот полковник.

— Времена такие, — горестно вздохнул деятельный инок, — Остальная окопная братия тоже охотнее в тыл смотрит, чем на позиции неприятеля. Однако при должном умении можно и со слабыми фигурами партию выиграть. Вчерашний день-тому пример.

Опытный офицер понял, что отправкой на фронт пленённого гарнизона Ронин ловко избавляется от сил противника в городе. Даже, если часть дезертиров сумеет вернуться назад разрозненными группками, у Ронина будет время основательно укрепиться в Александровске.

— Эх, Ронин, мне бы в полк побольше таких гроссмейстеров, — с улыбкой глядя на чернявого молодца, помечтал командир.

— В мирские дела смиренному иноку влезать не положено, — скромно опустил глаза баламут в рясе и виновато покаялся: — Восхотелось помочь бывшим однополчанам, вот нечаянно и нарушил устав строгой службы. Я ведь проездом в городе, у меня миссия иная.