Пастух медведей - [17]

Шрифт
Интервал

Но мой закат без тебя немыслим.
Так день, отмеченный нелюбовью,
Проходит мимо, в отдельном ранге,
Склонился скорбно у изголовья
Мой грустный ангел…
* * *
Белый холст и кисти белые.
Белый потолок и простыня.
Первые мазки, еще несмелые,
Но уже проложена по белому
Белым снегом белая лыжня.
Падают дожди оторопелые,
А в столичном граде ночи белые
Развели висячие мосты…
В белом небе словно обгорелые
Над Гостинной церковью кресты.
Белой леди всходит смерть по лестнице,
Покрываясь мягкой пеленой…
Хочется заплакать и повеситься
На рогах серебряного месяца,
Криво усмехаясь над судьбой.
Вверх взлететь белесою субстанцией,
По тоннелю до последней станции,
Снежной грани между да и нет,
Чтобы через много — много лет
Девушка с улыбкою Констанции
Целовала мой цветной портрет…
* * *
Сумерки.
Не жизнь — сплошные сумерки.
Отрицанье света и гармонии.
Может быть, и чувства просто умерли,
Растворившись в траурной симфонии?
Если нет любви и нет желания
Продолжать затянутые опыты…
И просить любви, как подаяния,
Жалким, прерывающимся шепотом,
Что упал в ладонь копейкой медною,
Вымученной каплей на надгробие…
Наших писем робкое и бледное,
Но закономерное подобие.
Мы, возможно, поступали правильно —
Время не гоня, шагали пешими…
То ли все вокруг настолько праведны?
То ли мы с тобой такие грешные?
Падаем — разбитые, бескрылые…
Сумерки подводят к бесконечности.
Дальше только ночь, ты слышишь, милая?
Только ночь, в последнем вздохе Вечности…
* * *
Упала тень, и вечер звезды сжег…
В туманной мгле лишь сосны тихо стонут,
Где, подводя грядущему итог,
Мы в прошлое глядим, как в черный омут.
Прочь оттолкнув покатой крыши край,
Я ринусь вверх, немой и вдохновенный —
Пойдем со мной, в мой Водолейский рай,
И нет прекрасней места во Вселенной.
В мою ладонь вложи свои мечты.
В моих руках оставь воспоминанья.
Всего лишь шаг с зовущей высоты,
Всего лишь миг от веры до призванья.
Закрой глаза и веером ресниц
Вдохни мне в душу память первых взглядов,
Тень хуторов, предчувствие столиц
И слов, каких произносить не надо.
Наложен крест, заклятье и запрет
На долгий сон, на ровное дыханье.
Пойдем со мной, но близится рассвет
И трезвый взгляд, и быт, и пониманье.
Не торопись, подумай, отыграй
Свое лицо на сцене настоящей.
Осталась ночь и вот он, этот край —
Отточенный, заветный и манящий…
* * *
Я все переживу… И эту ночь,
И этот день, что будет вслед за ночью.
Не оставляя места междустрочью.
Вернусь таким же, как и был, точь-в-точь.
Ты не заметишь измененья глаз,
Неловкую медлительность движений,
Поставив это, как и в прошлый раз,
На счет моих обид и поражений.
Я вспомню год, и месяц, и число,
Сгоню со лба ненужную усталость…
И если все решу начать сначала —
Скорей себе, а не тебе назло.
В бессмысленности прошлых убеждений
Я отыщу далекий небосклон,
Пойду к нему, и станет только он
Заглавною строкой стихотворений.
Я не стремлюсь забыть твои черты.
Нелепо, глупо и ни капли толку.
Конечно, можно применить двустволку,
Но лишь за тем, чтоб улыбнулась ты.
Все станется. Привыкнув к укоризне,
Весь в поисках вселенных и систем…
Я все переживу. И нет проблем.
Как нет того, что называлось жизнью…
* * *
Ледоход на реке. Ледоход
Наших чувств, наших слов, наших нот.
Бесполезный, подтаявший лед —
Плывет…
На зеленом стекле воды
То ли муть, то ли знак беды
И мелькает сквозь облака —
Рука…
Все навязчивей бредней жгут,
Я не жду, и меня не ждут.
И она сейчас не одна —
Весна…
Не сценарий и не сюжет.
Есть надежда, но веры нет.
Жизнь, конечно, во всем права —
Слова…
Неизменна судьба и крест…
Вот и ангел сошел с небес…
Как недавно он стал седым —
Молчим…
Тихо тлеет стихов зола.
Нет ни искорки, ни тепла.
Черным пеплом слова «прости…»
В горсти…
* * *
Ваши царственные плечи…
Мир, расколотый на части.
Я почти готов отречься
От любых былых пристрастий.
Я почти готов скатиться
До банальных комплиментов
Или просто разразиться
В восхвалении момента!
Перепробовать движенья
Губ восторженно-манящих…
Выдох, как самосожженье,
Вдох, как неприятье счастья.
Я не верю расстояньям,
Я забуду о смиренье
В зное нашего прощанья,
В свете верного решенья.
Мы расстанемся… завидно,
Как итог любой дилеммы.
Жаль, но мне пока не видно
Разрешения проблемы.
Обездолен, обездвижен
Взгляд безмолвного протеста…
Шаг во тьму — и не увижу
Всепрощающего жеста…
* * *
Тяжело… До обид, до горечи,
Выговаривать твое имя…
В раскаленной бессонницей полночи
Перед звездами золотыми.
Не молясь и не проклиная…
Но железом налиты губы…
Как легко уходить, читая:
«Нелюбимый…» или «нелюбый…»
Как легко размыкать объятья
Рук, которые отпускают
На распутье или распятье
Обнаженного бездны края.
Где возвышенным междометьем
И принятием всякой боли
Я себе кажусь просто третьим,
Третьим лишним на этом поле.
Побреду в цветах по колено
Над разлуки дырой озонной,
Буду душу лечить от плена
Золотой чертой горизонта.
Распевая казачьи песни,
Распивая донские вина,
Веселее и интересней
Ощущать себя мокрой глиной.
Слепим сердце, чирикнем спичкой
Так художественно и безвредно —
Вот и новый готов кирпичик
Мавзолею твоей победы…
* * *
Отпусти меня с ладони,
Как дыхание свечи…
Отзвук колокола тонет
В очертаньях каланчи.
На оранжевом закате
Силуэтом черный храм.
Память ошалело платит
Мелкой дробью телеграмм
За минувшие обиды,
За мелькнувшие огни.

Еще от автора Андрей Олегович Белянин
Тайный сыск царя Гороха

Оба романа известного российского писателя Андрея Белянина «Тайный сыск царя Гороха» и «Заговор Черной Мессы» объединены одним героем – младшим лейтенантом милиции Никитой Ивановичем Ивашовым. Волею судьбы или случая Никита Иванович оказывается во временах царя Гороха, где ему поручается должность сыскного воеводы, а отделение милиции под его руководством расквартировывают в тереме Бабы Яги.Ох и нелегка работа милицейская! А уж при царе Горохе тем более…


Меч Без Имени

Эта фантастическая история, полная опасных приключений, произошла в наши дни. Герой романа, двадцатисемилетний художник Андрей, волею неведомых сил становится избранником волшебного Меча и попадает в параллельный мир. Он должен освободить жителей Соединенного Королевства от власти могущественного колдуна Ризенкампфа. Герой не прячется от опасностей. На своем пути он стремится помочь каждому попавшему в беду. И вскоре у него появляются храбрые и верные друзья. Вместе они одолевают злых ведьм и коварных монахов, спускаются в ад и находят новых союзников – чертей.


Воздушный поцелуй

Мой учитель Лис, благородный джентльмен из «близких к природе», с усами и рыжим хвостом. В туманной Великобритании его называют мистер Ренар, во Франции – месье Ренье, в России – господин Лисицын, а в Китае – мастер Лю Сицинь. Он носит трость с клинком внутри, пьёт кофе по-бретонски, ничего не боится и способен найти общий язык с кем угодно. А ещё Лис частный консультант Скотленд-Ярда, способный разгадать любую загадку, помогающий полиции раскрывать самые страшные преступления, ставя точку в карьере любого злодея! В мои же скромные обязанности входит лишь сопровождать его везде, тщательно записывая все наши приключения – от предательского выстрела в спину до воздушного поцелуя…


Жениться и обезвредить

А ведь как хорошо всё начиналось… Золотая осень, теплынь, пора свадеб, моя невеста Олёнушка спешит в Лукошкино, я её честно жду, отец Кондрат уже назначает день нашего венчания и… Абзац! Всему! Горох рехнулся (по полной программе!), царица от него уходит, меня (участкового!) сажают в тюрьму, Яга устраивает скандал за скандалом, Митьку бьют (ну это не ново), на город движется орда шамаханов… и самое неприятное, что всему этому нет никакого логического объяснения. Просто не повезло, и всё тут! Милицейская интуиция в голос вопит, что не так просто.


Взять живым мёртвого

– Не позволю казнить Бабу-ягу! – орал царь Горох, топая ногами так, что терем шатался.Но судебное постановление из Нюрнберга у нас на руках, да и бабка по юности много чего в лесах накуролесила, так что старое дело о якобы съеденном ею принце Йохане легло на наши плечи. И чтобы доказать невиновность нашей бабушки, всей опергруппе придётся ехать аж в Европу!Ну да где наша не пропадала!И тут бы не пропала, если б не скандальный дьяк и «волчий крюк»…


Заговор Черной Мессы

Оба романа известного российского писателя Андрея Белянина «Тайный сыск царя Гороха» и «Заговор Черной Мессы» объединены одним героем – младшим лейтенантом милиции Никитой Ивановичем Ивашовым. Волею судьбы или случая Никита Иванович оказывается во временах царя Гороха, где ему поручается должность сыскного воеводы, а отделение милиции под его руководством расквартировывают в тереме Бабы Яги.Ох и нелегка работа милицейская! А уж при царе Горохе тем более…