Пассажиры первого класса на тонущем корабле - [2]

В этой эволюционной гонке победили Запад и капиталисты, причём даже вопреки себе — так вышло структурно. Группировки высших «хищников» формируют вокруг себя соответствующую экологию, которая должна быть и прибыльной, и достаточно устойчивой. Отсюда и триада ядра-полупериферии-периферии. Здесь же ещё одна важная отсылка к институциональной теории, разработанной на материалах сицилийской мафии социологом Диего Гамбеттой. Устойчивая организованная преступность избегает максимизации насилия, потому что это чревато самоубийственным «беспределом», хаосом в системе. Минимизация насилия также не вариант — кто же будет тогда соблюдать ваши правила и платить по ним? Оптимизация насилия есть подвижная цель, к чему следует стремиться, но так нелегко длительно поддерживать.

Среди государств аналогичные процессы называются, вслед за Арриги и Валлерстайном, циклами гегемонии — не грубого принуждения, а установки правил по принципу «всем сёстрам по серьгам». Гегемония — это образец для подражания, монополия на законное насилие («безопасность мирового сообщества»), связанный с этим особый престиж и, конечно, устойчивые прибыли — вполне по Йозефу Шумпетеру. Именно поэтому мировая гегемония, как и рыночная монополия, со временем всегда подвержены конкурентному подрыву извне и внутреннему перерождению.

Что стоит за этими образными выражениями? Об этом вся находящаяся у вас в руках книга с таким чётко ироничным, типично лахманновским названием — «Пассажиры первого класса на тонущем корабле». Ричард прекрасно знал и систематически сравнивал истории габсбургской Испании, наполеоновской Франции, кайзеровской и затем гитлеровской Германии — трёх претендентов на статус всемирной империи, которым нанесли поражение, соответственно, раннекапиталистические протестантские Нидерланды, индустриальная Великобритания и супергегемон всех времён Соединённые Штаты. Это структурная история, в которой нет особых героев или злодеев. Тут вообще мало что зависит от личностей, которым удаётся в лучшем случае сыграть по предоставляемым историей обстоятельствам. В отличие от практически всех бестселлеров на тему американского упадка, здесь не будет типично воодушевляющего эпилога о том, что если всё-таки мы возьмемся за руки и решим спасти планету, то…

Где же тогда роль свободы, протеста и сопротивления, где место для народных чаяний? Лахманн сдержан — возможно, слишком сдержан. Сопротивление приобретает шансы на успех в сочетании с конфликтами между элитами. Такое всё-таки случается. Трезвая политическая стратегия, исходящая из анализа, а не утопического видения — вот последнее, что хотел сказать Ричард Лахманн.

Георгий Дерлугьян,

профессор Нью-Йоркского университета

Абу-Даби

Февраль 2022 г.

Предисловие

Я начал обдумывать написание книги об упадке США в тот момент, когда подходил к концу президентский срок Джорджа Буша-младшего, а закончил её в первые месяцы президентства Дональда Трампа. И тогда и сейчас меня не волновали конкретные люди, избранные на президентский пост, да и те избиратели, которые за них голосовали, также не были особым предметом моего внимания. Значение имеют не выборы — они, конечно, важны, но лишь в ограниченном и ситуационном смысле, что я и постараюсь продемонстрировать в этой книге. Внутренняя политика США в значительной степени, а внешняя политика почти целиком определяются элитами, которых лишь отчасти сдерживают предпочтения и решения избирателя. Примечательным и достойным социологического исследования моментом выглядели не личная безмозглость или дурной нрав Буша, а то, что до самого завершения его президентства его политике не был брошен убедительный вызов со стороны какого бы то ни было значимого элемента властной структуры (power base). Что касается Трампа, то нам ещё предстоит увидеть, сохранится ли тот уровень противостояния ему, который был продемонстрирован в первые годы его президентства, ослабнет он или усилится. В любом случае большая часть его предметных мер была предложена прежними политиками-республиканцами по распоряжению элит, которые спонсировали Трампа. Именно поэтому большинство конгрессменов от Республиканской партии голосовали за отмену программы Obamacare [2] и за законопроект о снижении налогов, благодаря которому две трети льгот достались верхнему 1% американцев, вне зависимости от неодобрения и разочарования избирателей этих конгрессменов.

Барак Обама и Хиллари Клинтон, которой, казалось, было суждено стать его преемницей, определённо предлагали программы, направленные на то, чтобы ослабить и обратить вспять некоторые аспекты упадка США как во внутренней политике, так и в качестве доминирующей геополитической державы. Главы, посвящённые этой теме, в основном были написаны в период президентства Обамы, когда я наблюдал мало признаков того, что его политика (в той степени, в какой он действительно мог проводить её через законодательные органы и внедрять на практике) способна на что-либо большее, чем смягчение последствий упадка для обычных американцев. Достижения периода Обамы оказались немалыми для тех, кто получил доступ к здравоохранению и другим социальным благам либо защиту от финансовых махинаций или рисков для своего здоровья и безопасности на рабочем месте и в окружающей среде. Однако предложения Обамы были дарами свыше — он не формировал политические коалиции, которые могли бы способствовать дальнейшему прогрессу или подвергнуть сомнению могущество элиты.