Пассажиры первого класса на тонущем корабле - [158]
Вторым способом накачивания стоимости той или иной ценной бумаги являлось объявление обратного выкупа. Эти процедуры ограничивались Комиссией по ценным бумагам и биржам и рассматривались как манипуляция фондовым рынком «до 1982 года… [когда] комиссия под председательством назначенного Рейганом Джона С.Р. Шеда[904] обеспечила корпорациям так называемую зону безопасности от обвинений в манипуляциях, если они покупали свои акции на открытом рынке при определённых обстоятельствах (положение, известное как Правило 10b-18)».[905]
Уже само объявление корпорации об обратном выкупе акций обычно становится причиной роста её котировок, даже если сам обратный выкуп так и не состоится.[906] Последствием обратных выкупов становится сокращение капитала компании — нечто в точности противоположное подразумеваемой задаче фондовых рынков. Это сокращает средства, доступные для инвестирования в производственные мощности, исследования и разработки.[907]
«Джеймс Кротти. подсчитал для нефинансовых американских корпораций объём так называемых "платежей финансовым рынкам" — процент (чистый), дивиденды и обратные выкупы акций — в показателях доли денежного потока (прибыли плюс амортизация). Здесь мы также видим устойчивый рост. В начале 1960-х годов этот показатель составлял примерно 20%. В 1970-х годах он был равен около 30%, в 1984 году резко стартовал явный повышательный тренд, достигший кульминации в 1990 году с пиковым показателем 75%. После этого, в середине 1990-х годов, произошло внезапное падение, однако в конце этого десятилетия показатель вернулся к 70%… Эти цифры симптоматичны для трансформации американского капитализма — перемещения влиятельности от менеджеров, чьи экспертные компетенции заключаются в глубоком знании функционирования организаций, которыми они управляют, к собственникам и их представителям, которые пристально следят за их деятельностью с целью максимизации доходности на капитал».[908]
Покровительство своим людям среди глав корпораций, членов советов директоров и банковских аналитиков, а также вознаграждения за посредничество стали общераспространённым явлением в 1990-х годах и с тех пор никуда не делись. В 2012 году размер среднего годового вознаграждения членов советов директоров корпораций из списка S&P 500 достиг 251 тысячи долларов.
«Кто принимает решение о вознаграждении членов совета директоров? Сами члены совета директоров. Акционеры могут расслабиться с мыслью о том, что "этим директорам так хорошо платят, что я не могу представить, как они вообще поставят под сомнение хоть какие-то действия менеджеров, ведь это такой "левак", который они бы никогда не захотели потерять"».[909]
В свою очередь, члены советов директоров утверждают пакеты вознаграждения для глав компаний, основанные на рекомендациях консалтинговых фирм, которых нанимают на основании их репутации, чтобы обнаружить, что «рыночная ставка» вознаграждения глав движется лишь вверх. После чего эти фирмы получают вознаграждение за свои рекомендации в виде ещё более крупных контрактов «на предоставление прочих услуг».[910]
Решения советов директоров об увеличении вознаграждений глав компаний и других топ-менеджеров поддерживаются и управляющими взаимных фондов, которые владеют большинством американских акций и голосуют этими акциями на ежегодных собраниях корпораций. Поскольку имеющиеся у фондов объёмы капитала для инвестирования постоянно растут, они больше не могут тщательно выбирать между корпорациями и вместо этого начинают держать акции всех компаний в каждом секторе. Таким образом, у управляющих фондов нет иного выбора, кроме «задачи максимизировать стоимость своего совокупного портфеля ценных бумаг, а не эффективность показателей конкретных компаний в этом портфеле. Поскольку яростная конкуренция между портфельными компаниями сокращает стоимость всего портфеля, в интересах управляющих активами формировать вознаграждение топ-менеджеров таким образом, чтобы у них были ослабленные стимулы к агрессивной конкуренции против соперников внутри своего сектора. Одним словом, значительные масштабы совместного владения [ценными бумагами] рационализируют не зависящее от эффективности вознаграждение».[911]
Аналитики оказываются под давлением необходимости формирования «рекомендаций к покупке» компаний, которые они обозревают, поскольку эти компании могут вознаградить банки и брокерские конторы, на которые работают эти аналитики, чрезвычайно выгодными видами бизнеса — поддержкой слияний и выпуска облигаций, а также выполнением роли консультантов в финансовых транзакциях. Топ-менеджеры корпораций, передающие свой финансовый бизнес фирмам с Уолл-стрит, в свою очередь, вознаграждаются доступом к первичным публичным размещениям (IPO) новых компаний, которые эти топ-менеджеры могут незамедлительно продать ради извлечения быстрых прибылей.[912]
Действиям в собственных интересах аналитиков и инвестиционных банкиров с Уолл-стрит способствовала трансформация крупных инвестиционных банков. Когда фирмы Уолл-стрит в правовом отношении представляли собой партнёрства, их участники могли забирать свою долю прибыли только в долгосрочной перспективе, зачастую лишь по достижению пенсионного возраста. Это обеспечивало сотрудникам решающий интерес в построении своей карьеры в какой-то одной фирме и в управлении её делами ради сохранения её долгосрочной прибыльности и жизнеспособности, основанных по большей части на репутации их компании в честном ведении дел. Но поскольку в 1970-1990-х годах все крупные фирмы Уолл-стрит стали публичными компаниями, действующие партнёры получали сверхприбыли по мере того, как их доли в партнёрствах конвертировалось в акции, которые они могли продать. В публичных компаниях действовали иные стимулы: банкиры получали вознаграждение на основании прибылей текущего года, что вынуждало их создавать новые, невиданные прежде фондовые продукты, которые можно было быстро выводить на рынок.
