Пассажиры первого класса на тонущем корабле - [11]

Центральная тема главы 7 — вооружённые силы США. И прежде отмечалось, что ошеломляющее (а после 1989 года беспрецедентное) преимущество над всеми другими державами дало Америке лишь ограниченную способность навязывать свои интересы по всему миру. Объяснение этой загадки требует, прежде всего, отдельного рассмотрения слабостей вооружённых сил США. Во-вторых, нам необходимо выявить те элиты, которые формируют военную и внешнюю политику, и объяснить, как их интересы и требования предопределяют те способы, какими военные и дипломатические ресурсы США задействуются за рубежом. То джентльменское соглашение между экономическими и военными элитами, которое в 1950-х годах обнаруживал Чарльз Райт Миллс,[29] было нарушено трансформацией экономических элит в последующие полстолетия. В то же время растущее массовое недовольство американскими военными потерями наложило реальные ограничения на те усилия, которые правительство США могло предпринимать за пределами страны. По мере прослеживания меняющихся интересов и взаимодействий между элитами и против массовых сил мы сможем понять то реальное, хотя и всё более ограниченное могущество, которое США реализуют за своими пределами, и рассмотреть то, как указанные ограничения формируют представления элит об их внешних интересах и их способность эти представления продвигать.

Разумеется, элиты могут содействовать своим интересам как экономическими, так и военно-дипломатическими средствами. В главе 8 рассматриваются основания экономической гегемонии США начиная с 1945 года и то, каким образом элиты оказались способны поставить себе на службу эту мощь ради продвижения своих коллективных и частных интересов. Конфликты — между общими интересами страны, частными интересами капиталистов или властной элиты и отдельными интересами и возможностями индивидуальных элит, локализованных как внутри Соединённых Штатов, так и за их пределами, — в последние полстолетия разрешались различными способами. В главе 8 прослеживается это изменение, а также рассматриваются последствия фрагментации интересов элиты для экономической конкурентоспособности США в производственной и финансовой сферах.

Неспособность Америки вплоть до сегодняшнего дня реализовывать политику, которая могла бы остановить и обратить вспять или хотя бы замедлить упадок, указывает на глупость и фантастичность большинства реформистских предложений, которые в последние годы выдвигались в Соединённых Штатах (наподобие упоминавшихся в начале этой главы предложений Ральфа Нейдера и Томаса Фридмана). Вместо этого требуется трезвая и честная оценка того, как неизбежный упадок повлияет на уровень жизни американцев и потенциал американского государства. Каким образом утрата гегемонии трансформирует элитные и классовые отношения в некогда господствовавших политиях, и какие типы политических альтернатив открываются благодаря этим структурным изменениям? Именно такова тема последней главы моей книги. Я приступаю к этой задаче с рассмотрения того, как менялись уровень жизни и относительное распределение доходов и богатства в Нидерландах и Британии после завершения эпох их доминирования.

Кроме того, я сравниваю инициативы в области социального благосостояния, за которые брались два эти государства, и рассматриваю геополитические меры, предпринятые ими в десятилетия упадка. Это сравнение готовит почву для заключительных страниц книги, на которых я представлю собственные прогнозы относительно того, в какой степени будет углубляться или сдерживаться неравенство, будут выхолащиваться или укрепляться программы социального благосостояния, а Соединённые Штаты будут полагаться на военные интервенции в попытке удержать свою гегемонию. Я порассуждаю и о будущих возможностях живой электоральной демократии в Америке и перспективах влияния социальных движений на электоральную и неэлекторальную политику.

Читатели могут браться за эту книгу разными способами. Те, кого интересует только рассмотрение и объяснение упадка Америки, могут прочесть введение, а затем сразу перейти к главе 6 и дочитать книгу до конца. Тем, кто хотел бы увидеть, в каких отношениях Америка сопоставима с предшествующими гегемонами, следует также прочесть главы 3–5. Наконец, тем, кто хотел бы изучить теоретические основания моего анализа и увидеть, насколько мои доводы сопоставимы с аргументацией многих других авторов, рассматривавших проблему упадка, желательно прочесть главы 1 и 2. Для этой части читателей лучше всего будет прочитать всю книгу по порядку.

Все политии, включая державы-гегемоны, в конечном итоге ограничены своими внутренними структурами, а также международными конкурентами. Если мы хотим понять, почему отдельные политии достигают гегемонии и утрачивают её (или так её и не добиваются), нам потребуется системное рассмотрение их внутренних конфликтов, а также государственных институтов и социальных структур, которые формируются в ходе продолжительного взаимодействия внутренних конфликтов и международного соперничества. Социология в качестве отдельной дисциплины появилась для объяснения тех фундаментальных и долгосрочных изменений, которые, как были уверены Маркс, Вебер и Дюркгейм, происходили при их жизни.