Пассажиры первого класса на тонущем корабле - [9]

Моя рабочая гипотеза состоит в том, что жизнеспособность империй Нового времени, их соотносительное геополитическое и экономическое положение, а также то, становились ли они гегемонами и как долго и в какой форме длилась их гегемония, предопределяется непредвиденными цепочками конфликта между элитами и структурными изменениями. Однако необходимо помнить, что все политии существовали в таком мире, где они с разной степенью враждебности соперничали с державами-конкурентами.

Длительный промежуток времени и увеличивающийся географический масштаб, в пределах которых происходила конкуренция великих держав, требуют осознания того, каким образом менялись атрибуты доминирования. Типы ресурсов и организационных возможностей, которые должны быть мобилизованы великими державами для достижения и удержания глобального доминирования, изменились за пять веков, начиная с того момента, когда Габсбурги создали первую империю Нового времени, до тех столетий, когда военное могущество и капиталистическую гегемонию держали в своих руках Нидерланды, а затем Британия (чего не удалось сделать Франции и Германии), и далее до зенита американской мощи, ныне подходящей к концу. Аналогичным образом способы вывода ресурсов из-под центрального контроля, которыми пользовались элиты, варьировались со временем и от одной политии к другой, отчасти потому, что организации, контролируемые элитами, и методы удержания их организационной власти изменились со временем и разнятся в зависимости от конкретного политического режима.

Универсальные теории упадка оказываются неадекватными задачам объяснения и предсказания именно в силу вариативности того, каким образом выстраивалось международное геополитическое и экономическое могущество, наряду с вариативностью тех способов, какими элиты усиливались против кругов тех, кто не являлся элитами, и соперничающих элит. Однако борьба за ресурсы и власть не прекращается. Именно поэтому, если мы хотим сравнивать великие державы и понимать силы, которые вели к их подъёму и упадку, нам необходимо проанализировать, каким образом элитные конфликты влияли на внутренние социальные отношения, которые, в свою очередь, формировали способность каждой политии демонстрировать свою силу во внешнем мире, тем самым перестраивая глобальную экономику и геополитику.

Таким образом, глобальная экономика и международные отношения представляют собой порождения длительных исторических последовательностей элитных и классовых конфликтов в рамках множества политий. Конечно, некоторые из последних более значимы, чем другие, а наиболее значимыми являются гегемоны. Создаваемые гегемонами глобальные архитектуры, или патовые ситуации, или беспорядок, порождаемые множеством находящихся в конфликте держав, формируют те ландшафты, в которых государства противостоят друг другу, а элиты борются за преимущество в пределах и за пределами своих политий.

Чары былого величия или уникальности духа и судьбы нации не спасли Британию, Нидерланды, Испанию или Францию от поражения и упадка, а сегодня всё это не будет способствовать американским интересам. В этих прошлых моментах принятия политических решений некоторые наблюдатели усматривали нечто необходимое для оттягивания или по меньшей мере замедления упадка. Проблема никогда не заключалась в отсутствии знания или понимания того, как противостоять утрате мирового могущества — это верно и для сегодняшней Америки. В каждом случае упадок является результатом способности элит охранять собственные частные и непосредственные интересы безотносительно к более масштабным и долгосрочным последствиям этого для своей страны. Если мы хотим понять упадок великих держав в прошлом и настоящем, нам необходимо объяснить, каким образом некоторым элитам удаётся ускользать от ограничений и контроля со стороны правительств своих стран, народных масс и элит-соперников. В этом и заключается задача моей книги.

Постановка исследовательской задачи

Основополагающие цели этой книги — объяснение того, почему Соединённые Штаты не могут поддерживать своё глобальное доминирование, и противопоставление относительно короткого периода гегемонии США куда более продолжительной эпохе лидерства Британии и столь же краткой гегемонии Нидерландов. В наших сопоставлениях также будут присутствовать Испания и Франция как политии, которые оказались неспособными умело трансформировать своё военное господство (Испания в XVI веке, а Франция в XVII столетии и затем вновь уже при Наполеоне) в экономическую или геополитическую гегемонию.

Первым шагом нашего анализа является понимание того, что такое гегемония, кто её осуществляет и как долго, поскольку это и есть предмет нашего исследования. Множество существующих типологий и определений империй, великих держав и гегемонов создают опасность того, что наше внимание будет отвлечено на слишком много политий, существовавших на протяжении множества исторических эпох. Поэтому в главе 1 я прежде всего попытаюсь объяснить, чем гегемония при капитализме отличается от тех форм доминирования, которые проявлялись у предшествующих империй, а также империй, которые существовали параллельно со сменявшими друг друга гегемонами. Это особенно важно, поскольку нам требуется отделить длительную эпоху британской гегемонии от ещё более продолжительного существования Британской империи, краткую эпоху голландской гегемонии — от нескольких столетий существования Голландской империи, а оба эти случая — от империй Испании и Франции, так и не достигших гегемонии. В главе 1 также будут рассмотрены следующие проблемы: каким образом выявлять элиты в рамках державы-гегемона и как анализировать отношения между элитами, чьё могущество основывается на институтах, которые существуют исключительно на исходной территории той или иной политии, и элитами, которые структурно располагаются вне её, а также элитами, чьи позиции охватывают внутренние и внешние локации? Это необходимо потому, что в последующих главах будут стоять следующие цели: