Пассажиры первого класса на тонущем корабле - [12]

Ни одно государство (polity) и ни одна элита не могут реализовывать ту или иную политику, цель или амбицию произвольно. Результаты каждого начинания предопределяются структурами социальных отношений. Подобный структурный анализ является ключевым предметом и методологией социологии как дисциплины. Именно этот момент я как социолог стремлюсь привнести в изучение упадка, и этот момент отличает мою книгу от многих уже имеющихся теорий упадка — из этих же структурных оснований я исхожу, дискутируя с социологами и прочими специалистами, обращающихся к данному вопросу. Историю и будущие перспективы каждого гегемона требуется изучать при помощи рассмотрения тех социальных сил, которые упорядочивают надежды и желания каждого актора и каждой страны и выступают их проводниками.

Моим детям — Мэделейн и Деррику

Часть I Гегемония в прошлом

Глава 1 Гегемоны, империи и их элиты

Во всемирной истории существовало много империй и великих держав, но в лучшем случае лишь несколько гегемонов. Что представляет собой гегемон и чем он отличается от империи, или от отдельно взятой державы, или от группы господствующих либо великих держав? В чём гегемоны отличаются от империй с точки зрения способов управления контролируемыми ими территориями, воздействия на остальной мир и в том, как происходит их упадок?

Империя, согласно определению Джулиэна Гоу, является «социально-политической формацией, в которой центральная политическая власть… осуществляет неоднородные воздействия и полномочия над политическими (а в итоге и над социально-политическими) процессами среди подвластных обществ, народов или пространства».[30] В этой главе не будет представлен критический обзор множества определений того, что такое империя.[31] Все эти определения сходятся в одном: в отличие от политий неимперского типа, империи осуществляют власть над территориями и людьми за пределами своего ядра (core polity). При этом характерная для империй внутренняя динамика порождается взаимодействием между их владычеством над перифериями, с одной стороны, и предпринимаемыми перифериями усилиями, чтобы ослабить владычество ядра над ними или покончить с ним, с другой.[32]

Однако хотелось бы уйти от споров о дефинициях и сформулировать базовую позицию, от которой будет отталкиваться дальнейший анализ в этой книге. Империи осуществляют иную разновидность контроля, нежели гегемоны, даже несмотря на то, что каждый гегемон обладал империей и использовал её в качестве одного из краеугольных камней своей гегемонии. Подобные различия предопределяют те разновидности внутренних затруднений, которые претерпевают империи и гегемоны и которым они подчиняются, а также те благоприятные возможности, которые проистекают из их могущества, а самое главное, эти различия порождают разную внутриполитическую динамику. Элиты империй отличаются от элит держав-гегемонов.

Империи используют своё могущество для извлечения ресурсов из собственных колоний и зависимых территорий, тем самым изменяя социальные структуры на тех территориях, которые они контролируют. В то же время сами имперские метрополии меняются благодаря тому, что господствуют над территориями и народами вне их ядер. В частности, управляя другими территориями, империи и гегемоны изменяют элиты и классовые структуры как своих метрополий, так и земель, которые они завоёвывают или над которыми они господствуют. Структурные социальные изменения создают возможности для новых конфликтов элит и классов, которые, в свою очередь, порождают дальнейшие структурные изменения. Моя рабочая гипотеза заключается в том, что непредвиденные цепочки конфликта элит и структурных изменений предопределяли жизнеспособность империй Нового времени, их соотносительное геополитическое и экономическое положение вне зависимости от того, становились ли они гегемонами, а также то, как долго и в какой форме длилась их гегемония.

Империи в эпоху капитализма

Если взглянуть на несколько столетий начиная с 1492 года до сегодняшнего дня, которые охватывают капиталистическую эпоху и являются предметом рассмотрения в этой книге, то за этот период существовало шесть империй, завоевавших достаточные территории за пределами своего исходного региона или господствовавших над ними, соперничая за экономическое или геополитическое доминирование. В этот список входят Испания, Франция, Португалия, Нидерланды, Британия и Соединённые Штаты.

Завоевания Австро-Венгерской, Османской и Российской империй ограничивались примыкающими к ним землями, хотя в случае Османской и Российской империй эти территории охватывали два континента, а у Российской империи они составили самую крупную отдельно взятую политию в современном мире. Ни одна из этих трёх империй не могла и даже не стремилась выгодно использовать свою «коллекцию» зависимых территорий для достижения военного могущества за пределами Евразии или какой-либо формы экономического доминирования. Советский Союз, преемник Российской империи, после 1945 года действительно обладал определённой степенью глобального влияния, однако за пределами Восточной Европы СССР никак не соответствовал любым определениям империи и никогда серьёзно не конкурировал с США за глобальное доминирование. Португалия никогда не была претендентом на геополитическое могущество в Европе, а с 1580 по 1640 годы она фактически находилась под властью Испании. И до и после этого периода Португалия зависела от военной помощи Испании (зачастую неэффективной) для предотвращения попыток голландцев захватить её американские и азиатские колонии. В торговле Португалии с её колониями доминировали испанцы, позднее голландцы, а затем британцы.