Пассажирка из Кале - [81]

– Каким образом?

– Расскажите откровенно все, что знаете… Куда уехала графиня? Помогите нам задержать ее.

– Это ваши люди сделают и без меня. Вы приказали своему человеку следить за ней.

– Возможно. Но я все равно предпочел бы получить эти сведения от вас. Это доказало бы вашу добрую волю. Мне не нужно, чтобы они дошли до крайних мер…

– Ничего я вам рассказывать не стану! – горячо вскричал генерал. – Все, что я знаю о контессе Кастаньето или услышал от нее, священно. И я все еще верю в нее… искренне. Вы не сможете меня переубедить.

– В таком случае я вынужден просить вас поехать со мной в префектуру. Уверен, вы примете мое приглашение. – Говорил шеф негромко, но с большим чувством собственного достоинства. На последнем слове он сделал ударение.

– Это означает, что, если я не приму вашего приглашения, вам придется применить более жесткие меры?

– Наверняка до этого не дойдет… Во всяком случае, я надеюсь на это. Однако…

– Я пойду с вами, куда захотите, но больше не скажу вам ничего, ни слова. Только сперва я должен сообщить своим друзьям в посольстве, где меня искать.

– Пожалуйста, – пожал плечами маленький сыщик. – Мы можем заехать туда по дороге, и вы передадите привратнику.

Глава XVII

Сэр Чарльз Коллингем и его сопровождающий, мсье Фльосон, вместе сев в экипаж, отправились сначала на Фобур-Сент-Оноре. Генерал пытался сохранять бесстрастность, хотя оборот, который приняли последние события, заставил его несколько упасть духом, и мсье Фльосон, напротив, приободрившийся и торжествующий, видел это. Однако они не произнесли ни слова, пока экипаж не остановился перед главным входом Британского посольства, где генерал вручил свою карточку встретившему их внушительного вида привратнику.

– Пожалуйста, передайте это полковнику Папиллону как можно скорее. – Генерал написал на карточке несколько слов: «Угодил в новые неприятности. Если будет время, приезжайте ко мне в полицейскую префектуру».

– Полковник сейчас в канцелярии. Не хочет ли мсье подождать? – вежливо промолвил привратник.

Но сыщик на это пойти не мог и ответил вместо сэра Чарльза:

– Нет, это невозможно. Мы едем на Ке де л’Орлож. У нас безотлагательное дело.

Привратник знал, что такое Ке де л’Орлож, и внутренний голос сразу подсказал ему, кто говорит. Любой француз всегда узнает полицейского и, как правило, придерживается о нем не самого высокого мнения.

– Хорошо, – коротко произнес привратник, когда дверь отъезжающего экипажа захлопнулась, однако передавать карточку полковнику Папиллону не поспешил.

– Это означает, что я арестован? – спросил сэр Чарльз с отвращением.

– Это означает, мсье, что вы находитесь в руках правосудия до тех пор, пока не будет объяснено ваше поведение, – властным тоном произнес сыщик.

– Но я протестую…

– Я не желаю больше ничего слушать, мсье. Приберегите свои протесты для кого-нибудь другого.

Внутри у генерала все клокотало. Происходящее ему не нравилось, но что он мог сделать? После внутренней борьбы восторжествовало благоразумие, и он решил подчиниться, чтобы избежать худшего.

И, говоря по правде, худшего стоило бояться. Было крайне неприятно пребывать во власти этого человечка, который находился на своей земле и горел желанием продемонстрировать власть. С тяжелым сердцем сэр Чарльз подчинялся приказам: выйти из экипажа, подойти к боковому входу в префектуру, проследовать за своим напыщенным сопровождающим по длинным запутанным коридорам огромного здания, подняться по многочисленным лестничным пролетам, послушно остановиться по его команде, когда они подошли к закрытой двери на верхнем этаже.

– Пришли, – сказал мсье Фльосон, по-хозяйски, без стука открывая дверь. – Входите.

Сидевший за небольшим письменным столом посреди просторной пустой комнаты человек при виде мсье Фльосона встал и почтительно молча поклонился.

– Бом, – обратился к нему шеф, – оставляю этого господина с вами. Устройте его поудобнее. – Это было произнесено с подчеркнутой насмешкой. – Когда позову, приведете его в мой кабинет. Вы, мсье, весьма обяжете меня, если останетесь здесь.

Сэр Чарльз безразлично пожал плечами, взял предложенный стул, поставил его у камина и сел.

Оказавшись фактически в заключении, он осмотрел своего тюремщика сперва гневно, но потом с любопытством, удивляясь его довольно необычной внешности. Бом, как его назвал шеф, был невысоким плотным человеком с пышной копной волос на огромной голове, низко посаженной между богатырскими плечами, которые указывали на недюжинную физическую силу. Стоял он на очень тонких кривых ногах колесом, и причудливость его нескладной фигуры подчеркивала короткая черная блуза, надетая поверх остальной одежды, которая делала его похожим на французского мастерового.

Говорил он мало и не особенно вежливо. Когда генерал попытался завязать разговор обычным замечанием о погоде, мсье Бом лишь процедил:

– Я не хочу разговаривать.

А когда сэр Чарльз достал портсигар, как он почти машинально делал время от времени, оказываясь в неприятном или затруднительном положении, Бом предупреждающе поднял руку и прорычал:

– Запрещено.

– Так пусть меня повесят, если я закурю, но я не стану слушать каждого, кто решил покомандовать! – закричал генерал в сердцах, вставая и подсознательно переходя на родной английский.