«Пасхальные колокола» и другие рассказы - [26]
– Гвоздев, ваше… Не извольте обо мне беспокоиться, – говорит, подымаясь, чиновник. – До свадьбы заживет.
– А ты разве холост? В эдаких летах и холост!
– Никак нет-с, ваше… Это только так, к слову-с… Имею законную жену и четверых младенцев, из коих старшему шестнадцать, а младшему три года… У старшего вы изволили осчастливить и быть восприемником, ваше превосходительство…
– А, помню, помню… Варвара… Ну, пришли ее ко мне, пришли…
– Никак нет-с, ваше… сын, Николай…
– А, да, да… Николай… Это, кажется, на Песках было где-то…
– Никак нет-с, ваше… Безвыездно на Петербургской живу…
– Так, так… Ведь ты ко мне из военного ведомства переведен…
– Изволили запамятовать, ваше… Я из духовного…
– Да… да… А ну, Васильев, поди, поди, распишись там для порядка…
– Гвоздев, ваше пр…
– Ну все равно. Так что же, будем еще крестить?
– Ежели осчастливите, ваше превосходительство… Жена и то восьмой месяц шестым беременна… Будем воссылать мольбы…
– Могу, могу… Илья, напомни мне, что Петров…
– Гвоздев, ваше…
– Ну, Гвоздев…
Особа спускается с лестницы. Чиновник стоит, вытянувши руки по швам.
– Со счастливой встречей честь имею поздравить, господин Гвоздев! – раздается над его ухом возглас младшего лакея и при этом виднеется протянутая пригоршней рука.
Чиновник лезет в карман.
Николай Лейкин. Перед праздниками
авка в Александровском рынке. Страстная неделя. Приказчики – кто убирает товар, кто занимается с покупателями. В конце прилавка стоит большой чайник с чаем, завернутый в старое байковое одеяло; на чайнике уместился серый кот и греется. Хозяин на пороге и по временам раскланивается с проходящими мимо знакомыми покупателями. Рядом с ним лавочный мальчик; он косится на хозяина и звонким дискантом выкрикивает название товаров. Около хозяина останавливается купец с подстриженной бородой и здоровается.
– Откуда? – спрашивает хозяин.
– Из думы. Ведь наше дело тоже подрядное, – отвечает подошедший. – Вот теперича эти самые мостовые мостить… грязь свозить. Оказия! Ну, как торгуете?
Хозяин машет рукой.
– Какая теперь торговля на Страстной… Обстоятельный покупатель скрылся, потому у него по домашеству занятие, а идет ежели, так шишгаль… Кому, к примеру, нехватка чего, или для подарков, или только что жалованье получил, а то и к ростовщику что спулил. Теперичный покупатель горечь.
– Это точно. А нет ли у тебя ситчику какого ни на есть поплоше? Крестница у меня есть, так ей подарить надо. У швейцара крестил… Славная девочка. Подросточек, знаешь, ну так уж рядиться-то хочется… Нет ли чего из завали аршинчиков двенадцать?
– Как не быть! Толкнись к молодцам – покажут.
Купец входит в лавку и говорит:
– Комиссия это тоже перед праздниками! Тому дай, тому сунь… Всего оберут… Теперича у нас – трубочисты, из бань народ – все лезут, а отказать нельзя!
В лавке стоят покупатели: чиновник в фуражке с кокардой и его жена. Перед ними нарыт товар.
– Ну, Васеньке на рубашку купили, Манечке на бурнусик тоже… – говорит жена. – Вот Марфе надо бы платок к празднику подарить. Она такая услужливая, расторопная. У Петеньки зубки шли, так все ночи с ним маялась.
– Ну что платок! – отвечает муж. – Действительно, она женщина расторопная… Нужно ее чем-нибудь получше наградить. На платье ей купить, что ли? Нет ли у вас ситчику какого погнилее, так совсем плохенького? – обращается он к приказчику.
Приказчик раскладывает ситец.
– Ну нет, это не годится: у меня почти точно такой капот есть. Что ж кухарке в одно перо с барыней рядиться, – произносит чиновница.
– Нет ли у вас какого-нибудь совсем линючего, – добавляет муж. – Сами знаете, кухарке подарить надо. Действительно, она такая старательная… Теперь у нее посуда в кухне, самовар – жаром горят… Вы не стесняйтесь, господин торговец, показывайте… Хоть бы ежели мышами проедено было, и то ничего…
Далее в товаре роются два мужика и баба. Один мужик потребовал от ситца образчик и жует его, пробуя, слиняет краска или нет.
– Нет, родименькие, это все не то, не тот манер… – говорит баба. – Теперича перед тем как Митрофану Игнатьичу окриветь, так наезжала сюда Анисья… вот ситец так ситец брала она! Травка, а на травке букашка и промеж всего вавилон городками…
– Эх, тетка, видно, вам птичьего молока требуется! Даром только топчетесь да от дела отбиваете, – с упреком говорит приказчик. – Нешто это модель столько товару нарыть! Ну, чего зря нюхаешь! Бери вот этот манер! Тут и зелень, и маков цвет! Пойдешь по улице, так бык бросится, корова за траву примет! Ну! Что топчешься, словно слепая в бане! Решай! С людей четвертак аршин, а с тебя двугривенный.
– Да мне бы, миленький, волдыриками хотелось, а чтоб на волдырике жук…
Приказчик выходит из терпения.
– Волдыриками! Вот как хвачу куском по затылку!.. Вчерашнего дня, видно, требуется!..
– Земляк, земляк! Что ты! Мы купим! – останавливают его мужики.
– Купим! С собой ли деньги-то? Лешие эдакие! Черти! Право, черти! Вы думаете, здесь деревня? Здесь Санкт-Питербурх!
– Ну, режь, режь пять аршин на полечку! Вишь как раскудахтался!
Входит нарядная дама. У дверей останавливается ливрейный гайдук с покупками.
