Парвеню - [65]

Стенли с улыбкой пожал руку воодушевлённому парню, а Корнелия громко хмыкнула, даже не повернувшись в нашу сторону.

— И еще, я принёс несколько адуляров. Проверьте и выберите себе семь, на ваш взгляд лучших.

Учёный удивлённо провёл руками по взлохмаченным волосам, и неуверенно спросил:

— Ваше Высочество, а большие найти не получилось?

— Почему же? Вполне хорошие Адуляры. Сейчас их поднимет сюда охрана здания.

— Но… Семь? Они же очень дороги! И в продаже их не найти…

— Я нашёл, — усмехнулся я. — И, пока их не принесли, может проведете экскурсию для студента Джорджа? ПО пути и расскажете всё, что у вас получилось к сегодняшнему дню.

К тому моменту, когда десять ящиков поставили у двери в лабораторию, экскурсия по помещению, в общем-то, закончилась. Алан, судя по виду, был в восторге, и сейчас заваливал вопросами Иткинса.

— мистер Иткинс, прошу, — отвлёк я их от разговора и указал на ящики. — Выберите себе семь лучших. Остальные понадобятся для исследований мистера Джорджа.

Учёный кивнул и направился к ящикам, а Алан остановился рядом со мной.

— Ты и правда дашь мне три адуляра?

— Конечно. Тебе же нужно как-то проводить свои испытания.

— Но они же стоят как… — эмоционально зашёлся Алан,

— Не дороже денег, — отмахнулся я. — Но буду рад, если ты их не сломаешь.

Алан смутился, и я махнул рукой:

— Ну, один сломать можешь. Главное — чтобы как можно быстрее сделать готовую модель.

— И как быстро? — Алан обессиленно и обречённо сел рядом на диванчик.

— До рождества нужно несколько, — увидев, как брови Алана взмывают вверх, поправился: — хотя бы одну, но полностью готовую.

— Почему так срочно? — спросил Алан, и я, не став утаивать, признался:

— Объявлю войну одному роду.

— Понятно, — вздохнул Алан. — Тогда придётся усердно поработать.

— А в роду Гроссновер по другому и не бывает, — улыбнулся я. — По труду и награда.

— Ваше Высочество, не знаю, как вы это сделали, — к нам подошёл восхищённый Стенли с горящими от предвкушения глазами, — но эти кристаллы идеально подойдут для цифрового интеллекта!

— Вот и хорошо, — кивнул я. — Тогда оставлю вас. Кстати, — уже направившись к выходу, я остановился и обернулся, — с завтрашнего дня количество охраны увеличится. Сами понимаете, такие адуляры стоят риска жизнью.

— Да-да, конечно, Ваше Высочество!

— Ну и хорошо. Жду от вас результатов, мистер Иткинс. Миссис Корнелия, рад был вас увидеть, — с усмешкой помахал я рукой обернувшейся на своё имя женщине. — Всего доброго. Алан, пойдём. Сейчас я расскажу, что именно я хочу получить.

С одноклассником мы просидели в полупустом помещении его новой лаборатории до самой ночи. Начав с общего вида экзокостюма, который я бессовестно спёр из фильма про плейбоя-филантропа, мы остановились только когда ушли в самые дебри разработки, выбирая варианты суставных шарниров. Вспомнив, как леди Хемсворт разнесла первый макет Алана, мы старались подобрать что-то получше. В общем-то, создать костюм оказалось несложно, с учётом современных технологий и возможностей Эфира. Вся проблема была в питании. Что, для меня, как почти бесконечного генератора, не является проблемой. Но Алану пока об этом рано знать. Так что пусть думает над питанием, тем более, я и свою гвардию хочу одеть в такие костюмы. Но ставить на спину двигатель, как предложил Алан, я не хочу. Не хочу, чтобы рядом ходили тарахтящие, как старый мотоцикл, терминаторы.

Глава 20

Удар, и брызги разлетаются от кулака. Подшаг, удар, удар, удар! Слабости нет, окружения нет, есть только мой противник, и есть Я. Я — как личность, не как Захар, или Мэттью. Я — то, что внутри, что-то более глубокое, без имён, без связей, без привязок к прошлому или будущему. Я есть то, что я есть сейчас… И ничто не помешает мне.

Эфир пронзает все мышцы, давая сил продолжить, давая сил сражаться дальше. Отставляю ногу назад и по широкой дуге нога выбрасывается вперед, инерцию движения усиливаю толчком опорной ноги и прокручиваясь вокруг своей оси, бросаю вторую ногу вслед за первой. «Вертушка». Мой воображаемый противник отступает и тут же атакует, выстреливая в меня очередью, ну, пускай, огненных шаров. Выставляю левую руку вперед, мысленно давая команду Эфиру создать щит. Но… ничего.

Снова ничего не получилось. Эфирный щит, спасший меня в бою с Хантом, никак не хочет появляться. Уже несколько часов, в освещённом лишь тусклой лампой внутреннем дворе, я безуспешно пытаюсь скастовать его. Но ни самовнушение, ни просьбы богам, ни угрозы им же, ни бой с тенью — ничего не помогает. И я, как дурак, стою с голым торсом посреди двора, мокрый, уставший, и обречённо смотрю сквозь пелену дождя в окна моего дома. Дома где мои самые близкие люди сейчас сладко спят. Дома, которого не было даже в прошлой жизни. Дома, где я впервые почувствовал себя нужным, любимым… своим. Дома, который я должен защитить любой ценой.

Стоя у гробов Вилсона и Ханны, которые решили похоронить рядом с Джеймсом, я поклялся себе, что больше никто из моих близких не пострадает из-за меня. Хватит. Но, чтобы клятва осуществилась, мне нужно взять свою жизнь в свои руки. Хватит плыть по течению, лишь нелепо отбиваясь от врагов. Нужно взять от жизни всё, что мне… Нет, что нам положено. И мне, и Мэттью. Мне нужно успеть прожить две жизни, за себя и за него. И прожить так ярко, чтобы имя Мэттью Грея, Виллиса, Гроссновера прославилось в веках. Я обессмерчу его имя за то, что он дал мне прожить… нет, за то, что дал мне почувствовать себя человеком, а не песчинкой в механизме государства, как в прошлой жизни.