– Вполне естественное предложение, – одобрил Томми. – Но, полагаю, вы этого не сделали, мисс Харгривс?
– Нет, – призналась девушка. – Я опасалась шума и огласки, а кроме того… понимаете, я хорошо знаю нашего инспектора и не верю, что он способен что-нибудь выяснить. Я часто видела ваши объявления и сказала доктору Бертону, что лучше обратиться к частному детективу.
– Понятно.
– В объявлении гарантируется конфиденциальность. Это означает, что… ну, что вы не будете ничего разглашать без моего согласия?
Томми с любопытством на нее посмотрел, но его опередила Таппенс.
– Думаю, – спокойно сказала она, – будет лучше, если мисс Харгривс расскажет нам все.
– А вы не… – Девушка заколебалась.
– Все, что вы скажете, останется строго между нами.
– Благодарю вас. Я знаю, что должна быть с вами откровенной. У меня есть причина не обращаться в полицию. Мистер Блант, коробку конфет прислал кто-то из нашего дома!
– Откуда вы знаете, мадемуазель?
– Это очень просто. У меня привычка, когда я держу в руке карандаш, рисовать трех рыбок, цепляющихся друг за друга. Не так давно из лондонского магазина прислали шелковые чулки. Мы сидели за завтраком, я отмечала что-то карандашом в газете и машинально начала рисовать рыбку на наклейке пакета с чулками, прежде чем разрезать тесемку и вскрыть его. Больше я об этом не думала, но когда я обследовала бумагу, в которой прислали конфеты, то заметила уголок старой наклейки – большая часть была оторвана – с моим рисунком.
Томми придвинул ближе свой стул:
– Это уже серьезно. Похоже на то, что конфеты в самом деле прислал кто-то из ваших домочадцев. Однако прошу прощения, но я не понимаю, почему этот факт мешает вам обратиться в полицию.
Лоис Харгривс посмотрела ему в глаза:
– Я объясню вам, мистер Блант. Возможно, я предпочту замять это дело.
Томми снова отодвинулся.
– В таком случае, – сказал он, – нам все ясно. Вижу, мисс Харгривс, что вы не расположены сообщить мне, кого вы подозреваете.
– Я никого не подозреваю, но все возможно…
– Разумеется. Опишите подробно ваших домочадцев.
– Слуги, за исключением горничной, пробыли с нами много лет. Должна объяснить вам, мистер Блант, что я росла в доме моей богатой тети, леди Рэдклифф. Ее муж был очень состоятельным человеком и получил рыцарское звание. Он и купил «Тернли-Грейндж», но умер через два года после переезда туда, и тогда леди Рэдклифф послала за мной и оставила меня у себя. Я была ее единственной родственницей. В доме также проживал Деннис Рэдклифф, племянник ее мужа. Я всегда называла его кузеном, хотя, конечно, это не так. Тетя Люси открыто заявляла, что намерена оставить свои деньги Деннису, исключая небольшое содержание для меня. Она говорила, что это деньги Рэдклиффа и должны отойти к Рэдклиффу. Однако, когда Деннису было двадцать два года, тетя с ним поссорилась, по-моему, из-за каких-то его долгов. Когда через год она умерла, я с удивлением узнала, что все деньги завещаны мне. Я понимала, что это тяжелый удар для Денниса, и отдала бы ему деньги, если бы он их взял, но это оказалось невозможным. Тем не менее, когда мне исполнился двадцать один год, я составила завещание, оставив все ему. Это единственное, что я могла сделать. Так что, если я попаду под машину, деньги перейдут к Деннису.
– А могу я узнать, когда вам исполнился двадцать один год? – спросил Томми.
– Всего три недели назад.
– Хорошо. Итак, я снова попрошу вас описать ваших домочадцев.
– Слуг или… других?
– И тех, и этих.
– Как я уже говорила, слуги с нами давно. Это старая миссис Холлоуэй, кухарка, ее племянница Роуз, судомойка, две пожилые служанки и Ханна, личная служанка тети, которая всегда очень меня любила. Горничную зовут Эстер Куонт, она приятная, спокойная девушка. Что до остальных, то это мисс Логан, которая была компаньонкой тети Люси и ведет все хозяйство, капитан Рэдклифф – Деннис, о котором я вам говорила, и девушка по имени Мэри Чилкотт, моя старая школьная подруга, которая гостит у нас.
Томми немного подумал.
– Все выглядит совершенно ясным, мисс Харгривс, – заговорил он минуты через две. – Насколько я понимаю, у вас нет особых причин подозревать какое-то конкретное лицо? Вы просто боитесь, что это может оказаться… ну, не слуга?
– Вот именно, мистер Блант. Я понятия не имею, кто воспользовался оберточной бумагой. Адрес был написан печатными буквами.
– Кажется, остается только одно, – сказал Томми. – Я должен побывать на месте происшествия.
Девушка вопросительно посмотрела на него.
– Предлагаю, – продолжал Томми после очередной паузы, – чтобы вы предупредили домашних о приезде… ну, скажем, мистера и миссис ван Дьюзен – ваших американских друзей. Вы сможете сделать это вполне естественно?
– Да, это будет нетрудно. Когда вы приедете, завтра или послезавтра?
– Если не возражаете, завтра. Нельзя терять времени.
– Тогда все решено.
Девушка встала и протянула руку.
– Только, мисс Харгривс, никому ни слова о том, что мы не те, кем кажемся.
Проводив посетительницу, Томми вернулся в кабинет и спросил:
– Что ты об этом думаешь, Таппенс?
– Мне это не нравится, – решительно ответила Таппенс. – Особенно то, что в конфетах было так мало мышьяка.
