Партизанская война - [19]

— А вот и сумки пришли! — к берегу из леса ко мне приближались пауки. Я взял два клинка и, насвистывая, пошел к ним навстречу. Пауки почти синхронно раскручивали пращи с сетями, в такт их вращению я беспечно играл клинками, зная исход боя, я демонстративно зевнул, когда из-за спины пауков вышли брюнеты! Их было трое! Говорила мне мама: «Не свисти!».

Не думая ни секунды, я «делал ноги». Уже на ходу, развивая скорость в сторону воды, закинул клинки за спину, с сожалением взглянув на сложенные трофеи, и, оттолкнувшись, прыгнул в воду.

Восьмисотый уровень, тренировки плавания, костюм, похожий на гидрокостюм для дайвинга, сохраняющий тепло в воде, сделали из меня настоящего человека-амфибию! Руки вытянуты, гибкое тело, ноги, как одна мощная ласта, отталкивали воду. Я наслаждался новыми ощущениями моей способности быстро плавать, задерживать дыхание, чувствовать каждую мышцу своего тела! И теперь я видел! Я отлично видел в воде, вот оно — свойство кольца!

Эйфория продлилась недолго, вынырнув из воды почти на полный рост, как дельфин, я успел не только набрать воздух в легкие, но и увидеть, как несколько саламандр с разных сторон, загребая хвостами, стремительно сокращали расстояние, а оглянувшись, увидел брюнетов, не спеша, стоя плывущих на саламандрах, удерживая равновесие как на серфе. Они неспешно двигались в мою сторону.

— Обложили, демоны!

Набрав побольше воздуха, я нырнул и стал удаляться от поверхности. Зрение под водой давало больше шансов в бою. На дне я, увидев огромный белый камень, интуитивно поплыл к нему, чтобы, зацепившись иметь возможность защищаться.

Когда я ухватился за огромный, метра три в диаметре, камень, произошло удивительное! Камень был вовсе не камень, а огромная пресноводная раковина, крышка открылась, и огромный язык моллюска притянул меня вовнутрь, сразу захлопнув за мной створку.

На четвереньках, в полной темноте, я уже в который раз приготовился умирать. В раковину стучали и скребли, воздух заканчивался. Я решил умереть с комфортом, сел поудобнее и снял с пояса дудку. Ради баловства попытался в неё дунуть, но получилось обратное — из мундштука посыпались пузырьки воздуха! Немного поколебавшись, я вдохнул — туго, но воздух пошел. Полного вдоха не получалось, но тут я саблей не махал и стометровку не бежал. Воздуха вполне хватало, чтобы выжить.

Примерно минут через двадцать я решил, что достаточно побывал в роли стапятидесятикилограммовой жемчужины и готов покинуть устроившую меня помирать раковину. Воспользовался тем же способом, с помощью которого открывал раковины на земле, — подрезал ногу моллюска, крепко удерживающую верхнюю створку, — она сразу открылась.

Подниматься на поверхность я не спешил. Саламандры курсировали по невдалеке, а крабов видно не было. Взяв под мышку увесистый камень я, вспомнив Мифа, сразу определил направление. Не спеша, преодолевая течение реки, отхлебывая из дудки воздух, пошёл к берегу.

Миф, это тощее чудовище, увлечённо, по пояс в тухлятине, зловонии и местных мухах, копошился в останках гигантского зубастого колобка. Он при этом самозабвенно декламировал стихи: «Не важно и то, что бронзовый, и то, что сердце — холодной железкою. Ночью хочется звон свой спрятать в мягкое, в женское!».

— Эк как тебя разобрало! Понимаю, на Аттуме пока есть нехватка в противоположном поле, но над этим дерьмом?

— Привет, кланлид! Наоборот, хоть немного от вони и вида отвлекает.

— Вообще-то неплохо. Это твоё сочинение?

— Да ладно, шутишь? Это Маяковский, «Облако в штанах».

— Вот это да! Я только про паспорт и «Кроха сын» помню.

— Почти все так. Маяковского тоже ломало от неразделенной любви. Мой любимый поэт, после Бродского, — он улыбался, чумазый и счастливый.

— Что ты там копаешь? Зубы?

— Нет, до зубов тут еще много всего. Пойдем, покажу, что я тут накопал.

Мы отошли метров на сто, и он разгреб ветки с кучи артефактов. Поднял черный металлический безразмерный обруч на голову с завитушкой надо лбом.

— Тебе, скорее всего, ничего не даст, но именно с помощью его тебя находили. Когда я его надел, я сразу почувствовал, в каком ты направлении и какое до тебя расстояние в километрах. Классная штука! Теперь сокланы всегда тебя смогут найти. Вот это что, я не знаю, — он поднял сферу размером с футбольный мяч. В ней клубился, переливался какой-то фиолетовый дым. Эта сфера завораживала своей таинственностью и красотой.

— Я пока тоже не могу понять. А система не определила?

— Вышла какая-то абракадабра. Может, уровень не мой? — он достал из кучи оружия два клинка, отливающих фиолетовым свечением. — Это как раз для тебя. Снимает защиту, повышает убойную силу, режет камень и кость, не теряется после смерти, — он протянул мне пару великолепных клинков с гравировкой каких-то рун. Как же я долго ждал хоть какого-то оружия, не теряющегося после смерти!

— Вот это ты молодец! Вот это то, ради чего стоило ковыряться в этом дерьме! Спасибо!

— Командир, извини, я бы не стал называть это дерьмом. Скорее всего, этот колобок сделан был из убитых троллей, — меня прошиб озноб, как же так, я же сам догадывался, еще тогда, в первый раз, когда познакомился с троллями.