Партизан - [11]

Вошел во двор, повернул к правой парадной, поднялся на третий этаж, сунул ключ в скважину. Легкий щелчок, другой, дернул ручку на себя, дверь подалась без проблем. Из квартиры пахнуло теплом и затхлым воздухом нежилого помещения. Ничего удивительного, Шестаков не появлялся тут больше полугода – уехал в Киев трясти тамошних купчишек. Хорошо хоть в доме действует своя котельная и имеется водяное отопление. Ну и то, что не оставил открытой форточку, тоже очень даже к месту. А ведь собирался отсутствовать не больше месяца.

Едва вошел в квартиру, как тут же прошел в комнату и открыл форточку, чтобы проветрить помещение. Станет чуть прохладнее, но это не беда. После этого проверил все три тайника. Нормально. И хозяин дома порядочный человек, не появлялся в квартире, и воров не было, ну и продюсер с историком не установили наличие такого бонуса, что также грело.

Да, деньги грязные, но Шейранов и не думал от них отказываться. Что же касается моральной стороны вопроса, то он старался не думать о ней. Ему, конечно, не впервой пользоваться деньгами с кровавой меткой. Но те деньги, что перепадали его подопечному на кавказской войне, были военной добычей, а эти… Стоп. Лучше не перегружать мозг и не включать чистоплюя. В конце концов, не его стараниями свершались грязные дела.

Прошел к платяному шкафу. Одежда на месте, как ее и оставил Шестаков. Но очень уж все какое-то… Словом, в приличном обществе не появишься, а таскаться по явочным квартирам рабочих-подпольщиков… Нет, постепенная карьера в обществе революционеров его не устроит. Ему нужен стремительный рост, а значит, необходимо оказаться как можно ближе к верхушке. И для начала не помешало бы приодеться.

Прошел на небольшую кухню. Как, впрочем, и следовало ожидать, из съестного – только фунт конфет, к которым прикасаться не было никакого желания. Пакет с печеньем, зачерствевшим до такой твердости, что куда там сухарям. Жестянка с чаем, которому ничего не сталось, сахарница.

Служанки у Шестакова не имелось, топить печь и готовить некому, поэтому он питался в трактире неподалеку. Весьма приличное и опрятное заведение, с хорошей кухней и недорогое. Плотный обед стоил всего лишь двадцать копеек, это если без стопочки водки для аппетита. А вот на случай, если вдруг в неурочный час захочется чего-нибудь перекусить, у него всегда имелся кое-какой запас продуктов. Ну и самовар керосиновый. Очень удобная штука, работающая по принципу примуса.

Ну что же, убедился, что сбережения в порядке. А ведь сумма могла быть и побольше, если и у дружков Шестакова что-то припрятано. Не догадался влезть и им в головы, причину найти можно было без труда. Впрочем, судя по воспоминаниям Шестакова, напарники его уж больно любили пожить на широкую ногу, и проживали в довольно приличных гостиницах, и хаживали в рестораны. Словом, сомнительно, чтобы у них нашлись какие-то сбережения, жили одним днем, о будущем не думали. Скорее всего были убеждены, что этого самого будущего у них и нет вовсе.

При себе оставил пятьсот рублей. Этого должно с лихвой хватить и на обновление гардероба, и на квартплату, да и вообще на первое время. Ему бы осмотреться для начала, а то ведь сколько уже голову ломает, но никак не придет к решению, с чего начать.

Звонок в дверь. Интересно, кого это там принесло? Зайцев вроде бы говорил, что на след этой троицы полиция так и не вышла. Но мало ли как все обстоит на самом деле? Может, кто из прежних знакомых? Исключено. Шестаков вообще никого не знал в этом доме, не водил знакомств и никому не говорил, где живет. Кто-то случайно увидел?

Механический звонок тренькнул вторично. Да чего, собственно, гадать, нужно открывать. Проверил состояние метательных ножей в рукавах. Так, на всякий случай. Без оружия он чувствовал себя чуть ли не голым. Хотел было прикупить револьвер, но по здравом размышлении отказался. Кто его знает, как там в квартире с его сбережениями, а спускать чуть не все имевшиеся деньги на оружие… Не Дикий Запад. Обойдется.

– Здравствуйте, Иван Викентьевич.

Услужливая память Шестакова подсказала, что вот этот полноватый мужчина в пальто с бобровым воротником, в бобровой же шапке не кто иной, как хозяин доходного дома. Власьев знал всех своих жильцов, лично договаривался с каждым из них о найме, постоянно интересовался проблемами. Ну и за домом следил, не отнять. Если вдруг окажется, что его доходный дом содержится лучше всех остальных, то это никого не удивит.

– Здравствуйте, Степан Спиридонович. Что-то случилось?

– Вы позволите?

– Простите. Я просто удивился. Проходите, конечно же. Так что случилось? – повторил свой вопрос Шейранов, когда Власьев оказался в прихожей.

– Видите ли, уже несколько месяцев, как начался отопительный сезон, а мы так и не проверили, все ли в порядке в вашей квартире.

– Н-да. Я отсутствовал. Все случилось слишком непредвиденно.

– Если позволите…

– Да-да, конечно. Прошу. – Шейранов отошел в сторону, позволяя Власьеву пройти в квартиру.

Тот быстро обошел помещение. Не смотри, что весь в бобре и важный из себя господин. Осмотрел все со знанием дела, это Шейранов определил сразу. Он был родом из СССР, где мало стать хорошим врачом, но еще не мешало бы разбираться в других вещах, к примеру, уметь произвести мелкий ремонт. Похоже, домовладелец не привык переплачивать ушлым мастерам.