Партия или Мафия? Разворованная республика - [10]

Итак, в советском обществе вопрос о том, является ли человеческое поведение нравственным или безнравственным, теряет смысл, ибо сами по себе понятия добра и зла при советском социализме неприемлемы. Это признают и коммунистические лидеры. Секретарь ЦК КПСС Суслов, выступая на совещании заведующих кафедр общественных наук в декабре 1971 года, сказал: «Действительно только то, что партия считает разумным».

А если так — нет надобности в общечеловеческой морали, ибо политика партии, как и всякая политика, релятивна. И человек приспосабливается. Все, что требуется, — угодить партии, спрятаться за партией, обмануть партию. Можно подкупить партию. Разумеется, не все советское общество лишено совести и чести. В здоровой его части есть и солидарность, и взаимопомощь, обязательна порядочность, но только за рамками официальных отношений, вопреки идеологии.

Кем бы ни был человек — ученым или художником, рабочим или инженером, если его увольняют с работы за политическую неблагонадежность — он изгой. Никому не понадобятся ни его знания, ни навыки, ни его опыт. Отверженный, он нигде не найдет работодателя — все монополизировано в руках партии. И в человеке, как реакция на эту жизнь, постоянно живет страх. Он боится не угодить властям. Ощущает гнетущую зависимость от любого мелкого начальничка и… лжет — ищет законы, оправдывающие беззаконие, юродствует, приспосабливается. Люди, многократно обманутые «любимой партией», запутавшись в хитросплетениях пропаганды, утомленные бесцельностью жизни, замыкаются в быте. Умело поставленный недостаток продовольствия оказывается эффективнее тюрем, психиатрических больниц. (Впрочем, психиатрических больниц хватает. В Азербайджане каждый двадцатый житель под наблюдением психиатрического диспансера.[11] Бессмысленная растрата сил в борьбе за материальные благи и мире, где всего не хватает, оставляет совсем немного энергии и времени для гражданственных порывов.

Испытывая неуверенность перед многочисленными организациями, которые иа него давят, человек теряет перспективу. В советском обществе, где ценность личности отчуждена, необходимы внешние доказательства того, что человек существует. Ими опять являются деньги, все, что приносит материальное благополучие, в том числе проституция. В течение 1971 года в Азербайджане была привлечена к уголовной ответствен-ноет 1221 женщина, превратившая свою красоту в товар. И это в мусульманской республике, в которой традиции адата взыскательно требовательны к женской непорочности. В течение того же 71 года было обнаружено и разгромлено 7 притонов.[12]

Распространенный тип поведения — стремление раствориться в массе, нежелание выделиться, боязнь самостоятельного выбора. Человек старается приобщиться к авторитетной и влиятельной клике и, присоединившись, приобретает видимость безопасности.

Людям внушается: быть добродетельным — значит быть, как все, отличаться от коллектива — порок.

В 1972 году в Ярославле исключили из партии ученого. Ему поставили в вину непохожесть. Секретарь обкома партии Морозов сказал: «Он не как мы, хочет быть оригинальным».

Говорит министр: «За два года повысили квалификацию… 1000 преподавателей вузов». (Алиев, газета «Бакинский рабочий», 11 июля 1974 года).

«Профессор Байрамов понуждает студенток к сожительству, иначе не ставит зачет, лекции пропускает. Как быть мальчикам?» (Из письма студентов Азербайджанского пединститута имени Ленина в отдел наук ЦК КП Азербайджана 12 июня 1972 года).

«В Баку не посещают школы 8780 детей школьного возраста. В Кировобаде — 3318, в Сумгаите — 2211, в Дашкесане — 1321…» (Из отчета министра просвещения на бюро ЦК Азербайджана 7 февраля 1972 г.)

«5 месяцев из 9 мы не учимся. Нас заставляют работать в поле. Осенью убираем хлопок, весной — фрукты». (Из письма в ЦК КП Азербайджана учеников школы № 2 города Кировобада).

«Я придерживаюсь единственного, что не эфемерно — денег». (Из школьного сочинения ученика бакинской школы).

«Во-первых, люди любят себя, во-вторых, себя, в-третьих, тоже себя. Коммунизм невозможен через эгоизм, мы все эгоисты». (Из социологического обследования, проведенного Сектором информации ЦК КП Азербайджана, сентябрь-ноябрь 1970 г.)

Глава II. АХУНДОВ

… Ахундов отложил утреннюю сводку. Остался недоволен: план по сбору хлопка в этом году опять будет не выполнен. Пошли дожди, а собрали лишь 148 тысяч тонн. Если секретарь ЦК Узбекистана Рашидов не подведет, все еще может уладиться. Обменяют сто тысяч тонн доброго, шелковистого среднеазиатского хлопка на 45 миллионов рублей, привезут в Азербайджан, положат в закрома, и можно будет рапортовать Москве — есть 300 тысяч. Недостающие тонны спишут как забракованные — не первый год.

Сложнее с рекламациями. Со всего Союза возвращены забракованные станки «Азенмаша», холодильники БЭМЗА, нефтеперегонные установки КМЗ… Всего не у помнишь. Ахундов с ненавистью посмотрел на красную сафьяновую папку, в которой аккуратно сложены листы с цифрами, напеча-тайные специально для него на особой машинке с крупным шрифтом: в последние годы секретарь стал плохо видеть.

«Надо связаться с Байбаковым, пусть придумает», — подумал Лхундом. Пижонил. Бесшумно вошел референт и молчаливо застыл в дверях с записной книжкой.