Пароль — «Седой Каспий» - [13]

— Может быть, существует другой Рустем?

— Возможно, но записка все же пока на месте.

— Да! Записка на месте, а ее содержание в английской прессе. Ловко! Продолжать охрану тайника. Урахов должен, по-моему, проявить интерес к своему хозяйству. Что касается Рустема, то передайте материалы на него работникам, занимающимся спекулянтами, пусть они поинтересуются его деятельностью.

Предстояла кропотливая работа. Прежде всего нужно срочно выявить лицо, которое должно изымать из тайника бумажник. До этого трогать Урахова нельзя, а то оборвется нить, идущая от него к англичанам. Время шло, однако за бумажником никто не приходил.

К этому времени стало известно, что в ставку контрреволюционных войск поступают сообщения о положении дел в частях Красной Армии. Используя эти данные, врагу кое-где удалось нанести нам ряд серьезных ударов. Агентура противника не дремала.

...Председатель ДагЧК дал указание произвести обыск Рустема, задержанного по подозрению в валютных операциях. У него нашли две золотые монеты царской чеканки, которые он купил, чтобы вставить зубы. Оснований для привлечения его к уголовной ответственности за крупные валютные сделки не было, а что касается его коммерческой деятельности, то подобной торговлей занимались многие.

Сотрудник, занимавшийся проверкой данных о валютных операциях Рустема, докладывая о результатах обыска задержанного, сказал, что ничего подозрительного в его документах не нашли.

Рамазанов при осмотре записной книжки Рустема обратил внимание на странные зарисовки каких-то предметов. Одно изображение походило на надгробный камень. На последнем листе книжки значился список должников с указанием суммы денег против каждого имени. Внимание Рамазанова привлекла не совсем обычная запись. Напротив одного имени был изображен полумесяц и стояли цифры: «10 руб. х 3 руб. 12 коп.»

...Рустем был освобожден из-под стражи. Работник, задержавший его, извинился перед ним за недоразумение. Наблюдение за тайником в лощине продолжалось.

Вместе с Гудковым в селение Ахалчи выехал и Рамазанов...

Чиэр вел с Ураховым очередную беседу... Шпион под покровом ночи снова появился в лощине. Чекист, просмотревший после ухода Урахова бумажник, вложенный под камень, был удивлен. Первая записка исчезла. Неужели Урахов забрал ее? Зачем? В новой записке Урахова подробно излагалась вторая беседа с Чиэром и кое-какие материалы информационного характера, собранные им за последние дни.

Рустем после освобождения из-под стражи снова приехал в Аварский округ. Это было вскоре после посещения Ураховым лощины. В это время Рамазанов сам участвовал в засаде у тайника, но к нему никто не подходил...

Оставив в засаде Гудкова и Мустафаева, Рамазанов рано утром вместе с Чиэром пошел на кладбище, оно находилось далеко от лощины, где шпион организовал тайник.

Спутник Рамазанова обратил внимание на следы ног человека на могиле, в которой захоронен его давно умерший родственник.

— Интересное явление, товарищ Рамазанов.

— Какое?

— Никто из наших на эту могилу не ходит. Интересно, кто же проявляет заботу о нашем покойнике?

— Подождите, подождите, Чиэр, — сказал Рамазанов, открывая свою записную книжку, в которой находились фотокопии документов.

— Не Кумачом ли звали покойного?

— Откуда вы узнали об этом? — спросил удивленный Чиэр.

— Всему свой черед, друг, а пока нам надо кое-что поискать.

И они внимательно стали осматривать землю вокруг могилы Кумача, однако ничего подозрительного, кроме следов ног, не обнаружили.

Рамазанов определил, что следы оставил человек, носящий сапоги...

— Какие сапоги носит ваш сосед Урахов?

— Он никогда их не носил.

— Точно ли это, Чиэр?

— Я знаком с ним с момента его приезда в селение, часто бываю у него дома, но никогда не видел, чтобы он надевал сапоги.

— Нам нужно снять мерку следа, или, говоря языком юристов, нужно зафиксировать его отпечаток. Потом будем искать сапоги и их хозяина...

— А если он продал сапоги другому?

— Все равно мы должны найти их.

— Что будем делать со следами на могиле?

— Не трогать. И нужно организовать за могилой наблюдение.

Рамазанов вернулся в Темир-Хан-Шуру. Внутренняя интуиция подсказывала, что, возможно, существует какая-то связь между обнаруженными следами и изображениями в записной книжке Рустема. Но вдруг и Рустем не носит сапог, тогда что? Добрая половина дагестанцев ходит в сапогах. Поищи-ка иголку в стоге сена.

...Исследование отпечатков следов показало, что неизвестный, оставивший след сапог на могиле, носит обувь сорок второго размера. Судя по отпечаткам, сапоги еще новые, скорее всего военного покроя.

По рассказам соседей, Рустем тоже никогда не имел сапог. Кроме того, он носит обувь тридцать девятого размера.

«Что за заколдованный круг! — думал огорченный Рамазанов. — Однако сапоги надо искать, они приведут к их хозяину.»

Со слов сотрудника особого отдела ВЧК Темир-Хан-Шуринского гарнизона, в некоторых подразделениях перед демобилизацией красноармейцам выдавали новые сапоги. В числе военнослужащих, получивших сапоги, был и шеф-повар гарнизона, выехавший после демобилизации в Саратов.

В беседе с саратовскими чекистами шеф-повар рассказал, что выданные ему сапоги он обменял на женский платок. Темир-Хан-Шуринский торговец, имени которого он не знал, еле согласился с ним на такую сделку...