Парламентская Фронда: Франция, 1643–1653 - [33]
Но у «Значительных» оставался еще один козырь: из эмиграции вернулась герцогиня Шеврез. Анна рада приезду первой подруги, посылает Ларошфуко встретить ее на границе; к удивлению герцогини, посланец настойчиво советует ей подружиться с Мазарини. Вскоре ей пришлось убедиться, что совет был полезным. Трогательная встреча двух подруг, слезы, объятия — все это было… Но очень скоро королева советует герцогине побыстрее оставить двор и на какое-то время съездить в свои имения — ведь она вернулась из вражеской земли, и это может внушить подозрения союзникам Франции[167].
Такие подозрения были бы небезосновательны: Шеврез привезла конкретный план налаживания контактов с испанцами. Она рассчитывала на успех посредничества золовки и невестки Анны, королевы Испании Елизаветы (1602–1644), дочери Генриха IV и супруги Филиппа IV. Был подготовлен и хороший династический план: брак единственной дочери Гастона Орлеанского с эрцгерцогом Леопольдом, младшим братом императора, после чего в руки франко-габсбургской четы было бы отдано владение всеми Испанскими Нидерландами, — разве это не почетный выход для Франции? Эту мысль герцогиня внушала и польщенному ею Гастону, и самой королеве.
Понятно, что узнавший об этом Мазарини крайне обеспокоился: «Эта дама хочет погубить Францию»[168]. И далее он скажет королеве то, что записывает в блокноте: «Пусть ее в-во решительно заявит Даме (Шеврез. — В.М.), когда та будет говорить ей о мире, что Вы никогда ни о чем не будете трактовать сепаратно, но лишь совместно с союзниками Вашей короны…»[169].
Когда Шеврез получила «совет» королевы, показавший, до какой степени ее государыня прониклась идеями хитрого итальянца, ей пришлось обращаться за советом и помощью к Мазарини. Кардинал совсем не хотел ссоры с такой влиятельной особой, — в самом деле, нельзя же высылать так быстро от двора даму, о которой все знают, что она страдала за королеву! Он сам является к ней с визитом, приносит деньги на расходы, и начинается дружелюбный разговор. Разумеется, не о мире — герцогиня уже уяснила, что Мазарини ведет линию Ришелье на продолжение победоносной войны. Идет торг — сколько готов «заплатить» Мазарини за дружбу с подругой монархини. Мазарини готов был пойти на многие уступки, жертвуя частными интересами родни Ришелье в пользу Вандома и Ларошфуко — но когда Шеврез назвала свое главное условие: отобрать государственные печати у Сегье и передать их Шатонефу, ему пришлось сказать, что на это он не согласится никогда. Соглашение не состоялось: Шатонеф был слишком опасным соперником[170].
Чем покорил королеву этот вкрадчивый итальянец? «Старые друзья», естественно, объясняют это себе на уровне, доступном их пониманию. Начинается настоящая «психологическая атака» на королеву. И Потье, и другие духовные лица, члены Совестного совета (среди них знаменитый организатор миссионерства и благотворительности Св. Венсан де Поль), и монахини посещаемых ею монастырей, и близкие к ней придворные дамы — все они охвачены заботой о ее репутации и советуют не так часто видеться с первым министром. «Королеве внушают, — пишет Мазарини в одном из блокнотов, — что ее репутация гибнет из-за моих частых посещений, когда я говорю с ней еженощно (entretienendola todas las noches)»[171]. Дело доходит уже до угроз: королева еще наплачется, когда по всей Франции будут распространяться порочащие ее памфлеты, а самого Мазарини может постигнуть печальная участь его убитого соотечественника Кончини, 30 лет назад завладевшего волей регентши Марии Медичи. Анне приходится лавировать: иногда она в гневе обрывает подобные разговоры, иногда пытается успокоить собеседника — она-де общается с кардиналом лишь по необходимости, но всегда будет верна интересам своих друзей. Все это очень беспокоит Мазарини, сознающего силу ополчившейся на него котерии «набожных», dévots[172].
А как было на самом деле? В «Мемуарах» Ломени де Бриенна-сына сохранился рассказ о словах, сказанных будто бы королевой его матери после совместного моления. «Признаюсь тебе, — сказала Анна, — что я люблю его и даже, можно сказать, нежно; но привязанность, которую я к нему испытываю, не доходит до любви, или, если и доходит без того, чтобы я об этом знала, то в этом не участвуют мои чувства: один мой дух очарован красотой его духа. Разве это преступно? Не льсти мне: если в такой любви есть хотя бы тень греха, я отрекаюсь от нее ныне перед Богом и перед святыми, чьи мощи покоятся в этой молельне. Обещаю тебе, что отныне я буду говорить с ним только о делах государства»[173].
Конечно, трудно поверить в достоверность всей этой длинной тирады, слишком напоминающей упражнение в столь любимом людьми XVII в. психологическом анализе. Но одна важная деталь подтверждается независимым источником: записью в одном из блокнотов Мазарини (в блокноте III, датируемом августом — сентябрем 1643 г.). Кардинал пишет по-испански, на родном языке Анны: «Дружба (amistad) обязывает говорить о всех делах, и тогда бы я мог в нее поверить, а между тем ее в-во говорит со мной только о делах государства»[174]. Как видим, Анна действительно пыталась бороться со своим чувством, выполняя обещание, данное в столь торжественной обстановке.
Первое правовое исследование в отечественной науке, посвященное юридическим аспектам организации и деятельности Парижского Парламента на протяжении всего времени его существования.
В книге рассматривается столетний период сибирской истории (1580–1680-е годы), когда хан Кучум, а затем его дети и внуки вели борьбу за возвращение власти над Сибирским ханством. Впервые подробно исследуются условия жизни хана и царевичей в степном изгнании, их коалиции с соседними правителями, прежде всего калмыцкими. Большое внимание уделено отношениям Кучума и Кучумовичей с их бывшими подданными — сибирскими татарами и башкирами. Описываются многолетние усилия московской дипломатии по переманиванию сибирских династов под власть русского «белого царя».
Представленный сборник письменных источников и литературы по истории Украины и украинцев позволяет читателю ознакомиться с основными документами, материалами и научными работами XVI – начала ХХ века, касающимися проблемы развития географической, этнической и политической идентификации и самоидентификации украинского народа. Книга адресована не только специалистам, но и всем интересующимся историей русского (восточнославянского) этноса.
Степан Иванович Шешуков известен среди литературоведов и широкого круга читателей книгой «Александр Фадеев», а также выступлениями в центральной периодической печати по вопросам теории и практики литературного процесса. В настоящем исследовании ученый анализирует состояние литературного процесса 20-х – начала 30-х годов. В книге раскрывается литературная борьба, теоретические споры и поиски отдельных литературных групп и течений того времени. В центре внимания автора находится история РАПП.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.
На рубеже 1962/1963 гг. СССР на неопределенный срок отложил проекты заключения германского мирного договора и превращения Западного Берлина в «вольный город». Летом 1964 г. советская дипломатия окончательно перешла от идеи «вольного города» к концепции «самостоятельной политической единицы» Западный Берлин. Теперь острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции в Западном Берлине, а против федерального присутствия в этом городе. После прихода к власти в СССР руководства Л. И. Брежнева советская политика в вопросе о Западном Берлине некоторое время оставалась такой же, как и во время «позднего Хрущева».
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.