Парижский кошмар - [35]
— А вот как!
Сэр Атель, гибкий и мускулистый, повис на руках на краю отверстия, разжал руки, упал вниз, покатился по полу и сразу вскочил на ноги. Миг спустя он зажег свой фонарь.
— Примите по таблетке Бертло, — сказал он. — Нам понадобятся все силы.
— Неплохо, — заметил Лаберже, разжевывая таблетку, — но с отбивной не сравнишь…
— Нам не до чревоугодия. Коробку, мистер Бобби!
Сэр Атель открыл коробку и достал два стержня, которые также превратил в фонари и вручил своим спутникам.
— Осмотримся, — сказал он.
Двигаясь гуськом, они стали осматривать громадное подземное пространство, ставшее их тюрьмой. Сэр Атель шел впереди.
Внезапно он испустил крик радости.
— Есть проход…
Сэр Атель только что заметил очень длинную и узкую трещину, казалось, проделанную в стене топором.
— Мы спасены! — оптимистичным тоном заявил Бобби.
— При условии, — заметил сэр Атель, — что этот коридор, который кажется мне очень узким, нас куда-то выведет…
— Везде лучше, чем здесь!..
— Это правда, — согласился Лаберже. — Только подумать, что сейчас над нами ходят, прогуливаются, шутят парижане!.. А прямо над моей головой, возможно, находится пивная! Ну да ладно! Куда, черт побери, подевался наш англичанин?
Пока он говорил, сэр Атель решительно шагнул к трещине и исчез из виду.
— Постойте там! — крикнул из трещины ученый. — Нам не стоит рисковать всем троим!
Последовало долгое молчание. Затем раздался голос:
— Идите сюда!.. Только осторожно, спуск довольно крутой…
— Спуск! — вздохнул репортер. — Ах! мы и не собирались спускаться, как говорил старина Корнель. Кто знает, дружище Бобби, может, мы выберемся отсюда к антиподам, на какой-нибудь неизвестный остров в Тихом океане… Мне-то все равно, но идти придется долго, а у меня через два часа назначено свидание на улице Тетбу![36]
И он быстро протиснулся в туннель, задевая за стены широкими плечами. Бобби послушно двинулся следом.
— Ну-с, что вы думаете о нашем положении, месье дю Вриль? — спросил репортер, нагнав сэра Ателя.
Ученый, расставив ноги, освещал лучом света вернюю часть стены.
— Вы не геолог? — спросил он Лаберже.
— Хм! Я имею некоторое представление о геологии, как и обо всем остальном… Хороший журналист должен во всем разбираться — а вдруг окажешься на конференции в Сорбонне, посвященной вращению земного шара…
— Хорошо! Вы меня поймете, а это все, что требуется… Должен признаться, я крайне поражен. Как и вы, я не знаю, на какой глубине мы находимся; поэтому я не мог представить себе строение слоев. Окружающие нас породы относятся к последней эпохе третичного периода, которую мы называем миоценом. Вслед за ним начался плиоцен… Именно в это время сформировалась почва, на которой стоит ныне Париж…
— В таком случае, — сказал Лаберже, с сожалением закуривая свою последнюю сигарету, — это было задолго до 1830 года…[37]
— С тех пор прошли сотни тысяч лет…
— А камень хорошо сохранился… и не скажешь…
— И все-таки, какие перевороты, какие потрясения пережила Земля в это время! — воскликнул сэр Атель. — Могучие природные катаклизмы, какие мы не можем даже вообразить, с удивительной быстротой изменяли климатические условия… яркое солнце и тропическая жара почти мгновенно сменялись ливнями и снежными буранами, яростно хлещущие ветры превращали сугробы в ледники… То было время микролитов и вулканических извержений в Оверни…
— Уважаемый сэр, — вмешался репортер, — простите, что я вас прерываю, но не могли бы вы отложить эти объяснения… Время идет (он посмотрел на часы), скоро час аперитива…
— Вы правы! — засмеялся сэр Атель. — Когда ученым овладевает демон науки, он забывает обо всем…
— По крайней мере, может эта наука и все ее зубодробительные термины указать нам путь к спасению?
— Увы! Ничуть! Но катаклизмы, происходившие в ту эпоху, были столь колоссальны, что допустимы любые гипотезы… Мы можем найти выход в самый неожиданный момент…
— Или не найти его совсем! Это совершенно понятно. Так или иначе, я веду записи. Это будет мой лучший репортаж! У меня уже есть название: «Путешествие в миоцен»! Но должен сказать, что мне очень хочется увидеть его напечатанным…
Они двинулись вперед. Коридор внезапно расширился; идти, однако, стало труднее — камни и выбоины заставляли путешественников спотыкаться на каждом шагу.
И вдруг у всех троих одновременно вырвались возгласы изумления и разочарования.
Перед ними, перегораживая весь туннель, высилась ровная, гладкая стена, словно отлитая из бетона. Ни единой трещины или отверстия… Длинный коридор, по которому они так долго шли, упирался в тупик…
Лаберже был так разочарован, что позволил себе энергичное непарламентское выражение. Храбрый Бобби, тщательно следивший за корректностью костюма и манер, повторил то же на своем языке…
Молчал лишь сэр Атель. На его лбу выступили крупные капли пота.
Это был конец, отчаяние, смерть…
Даже если они повернут назад, через два с лишним часа они окажутся в пещере, из которой никакого другого выхода нет.
Они окружены, отрезаны, похоронены заживо…
— Нас п… — лаконично сказал Лаберже.
— Прощайте, миссис Бобби, — с горечью прошептал детектив.
— И все это моя вина! — воскликнул сэр Атель. — Поскорей бы смерть избавила меня от вечных сожалений!
Автор изобретательно продолжает повествование широко известного романа А. Дюма «Граф Монте-Кристо», прослеживает дальнейшую судьбу персонажей романа.
Жюль Лермина — французский писатель, ученик и последователь Александра Дюма, внесший значительный вклад в развитие детективной литературы. Роман «Сто тысяч франков в награду» — одно из самых ярких произведений писателя. Торжество по случаю бракосочетания графа Керу и прекрасной мадемуазель Элен Савернье внезапно оборачивается кошмаром. Новоиспеченная графиня Керу становится жертвой чудовищного преступления. Местечко Трамбле охвачено ужасом, подозрения падают на невинных людей… В то же время исчезает прекрасная куртизанка Нана Солейль.
Может ли смертный человек жить долго… очень долго… вечно?Герой рассказа Ж. Лермина, врач и гипнотизёр, нашел способ продлить себе жизнь — за счёт других. И лишь одно помешало ему жить бесконечно долго…
Весна 1815-го. После удивительного бегства с острова Эльба, именуемого «возвращением», Наполеон снова берет Францию «под свою защиту». Он полон высоких замыслов и стремлений. Бурбоны опять не справились, а народ конечно же соскучился по трехцветному знамени и сильной императорской власти. Наполеон и не подозревает, что власть эта продержится всего сто дней.
Есть места на планете, которые являются символами неумолимости злого рока. Одним из таких мест стала Катынь. Гибель самолета Президента Польши сделала это и без того мрачное место просто незаживающей раной и России и Польши. Сон, который лег в первоначальную основу сюжета книги, приснился мне еще до трагедии с польским самолетом. Я работал тогда в правительстве Президента Калмыкии Кирсана Илюмжинова министром и страшно боялся опоздать на его самолет, отправляясь в деловые поездки. Но основной целью написания романа стала идея посмотреть на ситуацию, которую описывалась в фильмах братьев Вачовских о «Матрице».
«…Половина бойцов осталась у ограды лежать. Лёгкие времянки полыхали, швыряя горстями искры – много домашней птицы погибло в огне, а скотина – вся.В перерыве между атаками ватаман приказал отходить к берегу, бежать на Ковчег. Тогда-то вода реки забурлила – толстые чёрные хлысты хватали за ноги, утаскивали в глубину, разбивали лодки…».
Гротескный рассказ в жанре альтернативной истории о том, каким замечательным могло бы стать советское общество, если бы Сталин и прочие бандиты были замечательными гуманистами и мудрейшими руководителями, и о том, как несбыточна такая мечта; о том, каким колоссальным творческим потенциалом обладала поначалу коммунистическая утопия, и как понапрасну он был растрачен.© Вячеслав Рыбаков.
Продолжение серии «Один из»… 2060 год. Путешествие в далекий космос и попытка отыграть «потерянное столетие» на Земле.
Вор Эддиса, мастер кражи и интриги, стал царем Аттолии. Евгенидис, желавший обладать царицей, но не короной, чувствует себя загнанным в ловушку. По одному ему известным причинам он вовлекает молодого гвардейца Костиса в центр политического водоворота. Костис понимает, что он стал жертвой царского каприза, но постепенно его презрение к царю сменяется невольным уважением. Постепенно придворные Аттолии начинают понимать, в какую опасную и сложную интригу втянуты все они. Третья книга Меган Уолен Тернер, автора подростковой фэнтэзи, из серии «Царский Вор». .
Что, если бы великий поэт Джордж Гордон Байрон написал роман "Вечерняя земля"? Что, если бы рукопись попала к его дочери Аде (автору первой в истории компьютерной программы — для аналитической машины Бэббиджа) и та, прежде чем уничтожить рукопись по требованию опасающейся скандала матери, зашифровала бы текст, снабдив его комментариями, в расчете на грядущие поколения? Что, если бы послание Ады достигло адресата уже в наше время и над его расшифровкой бились бы создатель сайта "Женщины-ученые", ее подруга-математик и отец — знаменитый кинорежиссер, в прошлом филолог и специалист по Байрону, вынужденный в свое время покинуть США, так же как Байрон — Англию?