Парижская мода. Культурная история - [38]

Элоиза Колен Лелуар. Модная картинка. La Mode Illustrée. Ок. 1868

Жюль Давид. Оригинальная акварель для модной картинки. Ок. 1879

Модная картинка. Подпись иллюстратора: «B.C.» Journal des Demoiselles. Ок. 1885

Элоиза Колен Лелуар. Модная картинка. La Mode Illustrée. Ок. 1875

Жюль Давид. Оригинальная акварель. 1887

«Последние моды». Le Moniteur de la Mode. Май 1887

«Мода и конфекцион». La Vie Parisienne. 1877

Берталь. Иллюстрация из «Комедии нашего времени». 1874

La Vie Parisienne. 1875

Дневное платье. Белое хлопчатобумажное пике и черная хлопчатобумажная тесьма. 1867. Музей Института технологии моды. США.

Фотография © Музей Института технологии моды

Изабель Тудуз Дегранж. Модная картинка. La Mode Illustrée. 1882

Франсуа Курбуэн. «В кабинете эстампов – в поисках ушедшей моды». Из книги Луи Октава Узанна «Мода в Париже». 1898

ГЛАВА 7 Столица роскоши и моды

Я великий художник. Я чувствую цвета не хуже Делакруа, и я творю. Платье стоит картины.

Ипполит Тэн. Заметки о Париже. 1867

Известно, что Вальтер Беньямин называл Париж «столицей девятнадцатого века». Лондон, несомненно, был лучше развит как в политическом, так и в экономическом отношении, но, как отметил Беньямин, «Париж подтверждает свою славу столицы роскоши и моды»[214]. И мода, особенно элитарная мода, была очень заметной составляющей капитализма: «В этом новом мире важное значение имело богатство, а не статус как таковой, а также способность превращать богатство – посредством моды – в разновидность социального капитала»[215]. Мода в то время обитала в особых пространствах и ассоциировалась со специфическими социальными действиями. Как сказал Беньямин, «мода предписывает ритуал, в соответствии с которым полагается почитать фетиш товара»[216].

Париж, который мы видим сегодня, – это, в значительной степени, «Новый Париж», построенный во времена Второй империи (1852–1870). Префект департамента Сена Наполеона III, барон Жорж-Эжен Осман, сравнял с землей целые кварталы, чтобы освободить место для монументального города, полного величественных новых зданий и широких прямых бульваров. «Все только и говорят, что о разрушении Парижа», – писали современники. Некоторым город виделся «мозаикой руин», но другие восхищались «Новым Парижем» как образцом «высшего кокетства великих городов», прибегая при этом к «модным» метафорам: «Париж совершает свой туалет и хочет показать себя иностранцам во всей красе»[217]. Так же как старый Париж Бальзака исчез во время «османизации», так и модисток былых времен, например мадам Пальмиру или мадам Камиль, затмило явление первого великого кутюрье Чарльза Фредерика Ворта, заслужившего титул «короля моды».

Ворт – важная фигура в истории костюма, поскольку именно он превратил моду из ремесла (couture) в творческую индустрию (grande couture), предшественницу той, которую мы сегодня именуем высокой модой. В 1860‐е годы «кутюрье» перестал быть «специалистом, который шьет одежду» и превратился в «специалиста, который руководит модным домом и занимается дизайном»[218].

Ворт считал себя художником и даже носил берет, чтобы походить на Рембрандта. Художник ставит свою подпись на картинах, и Ворт придумал гриф кутюрье – штампованную подпись на этикетке, пришитой к изнанке платья, предвестие современного дизайнерского ярлыка или логотипа. Хотя артистические амбиции Ворта были весьма сомнительными, мысль о связи высокой моды с искусством в конечном итоге получила широкое признание. Гендерная принадлежность Ворта также способствовала его скандальной славе. Одна из его клиенток, Валери Фейе, объясняла подруге: «Да, теперь это мужское дело – одевать модных дам»[219]. Первоначально успех Ворта обусловливался его статусом портного императрицы Евгении, супруги Наполеона II. Но несмотря на тесную связь с «императорским маскарадом»[220], слава и влияние Ворта не померкли после падения Второй империи.

Ворт, отец высокой моды

Чарльз Фредерик Ворт родился в Англии в 1826 году. В возрасте двадцати лет он переехал в Париж, где работал продавцом, а затем старшим клерком в модном ателье Гагелена. В 1858 году Ворт открыл собственный модный дом на Рю де ла Пэ; его компаньоном был Отто Густав Боберг, сын банкира. Карьера Ворта пошла в гору через два года, когда он привлек внимание княгини Меттерних, жены австрийского посла. Некрасивая, но невероятно шикарная и стильная, называвшая себя «le singe à la mode» («модная обезьянка»), княгиня Паулина Меттерних была главной законодательницей мод при императорском дворе. Ворт попросил жену показать ей альбом с эскизами костюмов. В своих мемуарах княгиня Меттерних рассказала, что произошло, когда ее служанка доставила эскизы, объяснив, что их создатель хочет сшить ей платье за любую цену, которую она сама назначит.

Поначалу она была озадачена: «Англичанин, который осмеливается шить платья для парижанок, что за нелепая идея!» Однако ей понравились «очаровательные» и «восхитительные» модели, и она согласилась купить два платья, заплатив 300 франков за каждое. В одном из них, белоснежно-серебряном бальном платье, она появилась при дворе. Императрица выказала свое восхищение и спросила, кто его сшил. «Англичанин, мадам, восходящая звезда на небосклоне моды. – А как его зовут? – Ворт. – Хорошо, – ответила императрица, – у звезды должны быть спутники. Пожалуйста, пусть он явится ко мне завтра в десять утра». Итак, карьера Ворта была решена, и княгиня больше никогда не покупала у него платья за 300 франков. Его одежда стала «дорогой, ужасно дорогой, чудовищно дорогой!». Но его модели были настолько хороши, что он стал в глазах дам «повелителем»