Париж — веселый город. Мальчик и небо. Конец фильма - [74]
— Завод — «напрасный труд», — сострил Борька, — завод — «наоборот»!
— Катя, пусть он замолчит, или я его стукну! — закричала Света, но ей и самой стало смешно.
Мусатов оглядывал своих. Он их любил — семью. Дорогая публика. А как быстро подросла ребятня! О Свете и говорить не приходится, но вот Борька, Галка и Митенька, который остался дома. Не успеем оглянуться, и Глущенкам с Василием придется подумать о будущем своих детей. Да и ему, конечно. Он ведь всегда чувствует себя в кругу семьи ее главой.
— Товарищи, мало пьют! — заявил Георгий Макарович, — недовыполнение плана!
— Тост! — сказал Мусатов и снова встал.
— Ну, давай, Чингисхан, продолжай, киношник! — расхохотался Василий Максимович, поправляя очки и вытирая лоб бумажной салфеткой.
— Это — грузинский тост, — сказал Мусатов, — я его узнал от моего друга, Николая Эдишеровича Бабурии!
— Нико! — закричала Света. — Надо выпить за Нико, папа!
— Помолчали, — приказал Мусатов и начал тост. — На краю дороги росло дерево, очень красывое, как говорит Нико, и высокое, и густое, и вообще — замечательное. А под ним росло совсем маленькое и неинтересное. Однажды пришел путник, он ужасно устал и лег в тени Большого дерева и заснул. Когда он проснулся, ему захотелось посмотреть, куда ведет его дорога? Он влез на Большое дерево и увидел все окрест далеко-далеко. И путник сказал: «Спасибо тебе, Большое дерево. Ты очень помогло мне». — «Пожалуйста», — ответило дерево. Но когда путник слез, он ощутил ужасный голод. И он обнаружил, что маленькое дерево — яблоня, но плодов было на нем совсем-совсем мало. «Почему так, Маленькое дерево?» — спросил путник. И оно ответило: «А зачем? Плоды, ты же сам видишь, мелкие, простой сорт, дешевый. Кому такие нужны?» — «Мне! — воскликнул путник. — Я умираю от голода!» — «Ну что же, ешь на здоровье, — ответило Маленькое дерево, — я живу скромно, тихо». — «А не скучно?» — спросил путник.
И Маленькое дерево ответило: «Ах, пха… я так привыкло!»
Так выпьем же за простой сорт полезных яблок, — заключил оратор.
Кира проснулась, будто ее в бок толкнули. Вскочила, скинув платок с плеч, села.
Что это — день? Ночь? Ах, постойте… это Москва. Кира — у Катерины Максимовны.
Внезапно ее обуял страх. Куда она едет? Зачем? К кому?
Кира нашарила выключатель, перевела дух.
Она едет навстречу счастью. Она скажет: «Зачем следы на дорожке? Вот я сама приехала».
И потекут безмятежные дни.
Боже! Она опоздала на поезд! Проспала…
Кира в панике взглянула на будильник, до отхода поезда оставалось почти два часа, но она решила отправиться на вокзал немедленно.
До нее доносился смутный гул голосов. Кира встала и приоткрыла дверь.
Из полумрака появилось ее бледное лицо с широко раскрытыми глазами цвета морской воды в тихий пасмурный денек, полные испуга. Она прикусила нижнюю губу, верхняя чуть вздернулась, пушистые брови поползли вверх… и вдруг на щеках появились ямочки при виде людей, нарядного стола… Это длилось секунду, и только Василий Максимович, сидевший как раз напротив двери, приметил мимолетную Кирину улыбку. Кира стояла снова робкая и тревожная.
Катя, обняв ее за плечи, подталкивала к столу и торопливо рассказывала братьям, кто такая Кира… Кира Антоновна, она ведь теперь взрослая совсем!.. А в те годы, во время войны, в Селенске… Я же тебе рассказывала, Вася, и тебе, Витя, кажется, тоже. Помнишь? Про девочку Киру — дочку нашей хозяйки.
— Нет, не помню, — ответил Мусатов чистосердечно.
— А я что-то припоминаю, — сказал Василий Максимович, поглядывая на Киру сквозь очки.
— Мне пора ехать… — сказала Кира. — Ехать!
Глущенко вытащил часы на цепочке.
— На Таллин в ноль пятьдесят шесть, — сказал он, — времени много.
— На такси до вокзала не более пятнадцати минут, — сказал Василий Максимович.
— Ты поухаживай, Вася, — сказала Катя, но Василий Максимович уже и так накладывал Кире на тарелку салат и рыбу, роняя горошинки и желе на скатерть.
— Спасибо, я не голодна, — прошептала Кира.
— А вина?
— Спасибо, я не хочу.
Этот толстый рыжеватый Катин брат в очках стеснял ее, как и все здесь, впрочем. Недаром она взяла с Кати слово, что та не будет тащить ее к гостям. Ей не до них. Ей ни до чего на свете.
— У вас родные в Таллине? — спрашивал Василий Максимович.
— Да, спасибо…
— Может, пирожок хотите? — удивился Василий Максимович.
— Нет… у меня там друзья…
Ирина Всеволодовна притихла, у нее разболелась голоза.
«Красивая», — подумала Кира.
А девочка в красном — Света. С отцом дружит крепко, если судить по тому, как она, подойдя к нему сзади, обняла его за шею.
Счастливая девочка. Кира никогда не была счастливой девочкой. Но ей вспомнилась банка черешни и душистая упругость крупных ягод — удивительный подарок в тот грозный Новый год.
Виктор Кириллович. Значит, вот он какой…
Василий Максимович спросил у Киры:
— Вы что же, в командировку едете, Кира Антоновна?
— Нет, насовсем.
— Вот как. А по специальности вы кто, простите?
— Лектор, — ответила Кира, и кровь бросилась ей в лицо.
«Какая милая и красивая девушка», — подумал захмелевший Василий Максимович.
— А я хирург, но совсем не страшный! — сказал он, широко и добродушно улыбаясь.
Книга к. т. н. Евгения Миронова «Чернобыль: необъявленная война» — документально-художественное исследование трагических событий 20-летней давности. В этой книге автор рассматривает все основные этапы, связанные с чернобыльской катастрофой: причины аварии, события первых двадцати дней с момента взрыва, строительство «саркофага», над разрушенным четвертым блоком, судьбу Припяти, проблемы дезактивации и захоронения радиоактивных отходов, роль армии на Чернобыльской войне и ликвидаторов, работавших в тридцатикилометровой зоне. Автор, активный участник описываемых событий, рассуждает о приоритетах, выбранных в качестве основных при проведении работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Предлагаемые воспоминания – документ, в подробностях восстанавливающий жизнь и быт семьи в Скопине и Скопинском уезде Рязанской губернии в XIX – начале XX в. Автор Дмитрий Иванович Журавлев (1901–1979), физик, профессор института землеустройства, принадлежал к старинному роду рязанского духовенства. На страницах книги среди близких автору людей упоминаются его племянница Анна Ивановна Журавлева, историк русской литературы XIX в., профессор Московского университета, и ее муж, выдающийся поэт Всеволод Николаевич Некрасов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга посвящена видному государственному деятелю трех царствований: Александра I, Николая I и Александра II — Дмитрию Николаевичу Блудову (1785–1864). В ней рассмотрен наименее известный период его службы — дипломатический, который пришелся на эпоху наполеоновских войн с Россией; показано значение, которое придавал Александр I русскому языку в дипломатических документах, и выполнение Блудовым поручений, данных ему императором. В истории внешних отношений России Блудов оставил свой след. Один из «архивных юношей», представитель «золотой» московской молодежи 1800-х гг., дипломат и арзамасец Блудов, пройдя школу дипломатической службы, пришел к убеждению в необходимости реформирования системы национального образования России как основного средства развития страны.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.