Париж — веселый город. Мальчик и небо. Конец фильма - [46]
— И наступит мир на всей земле? — тихо спросила Елена Васильевна, которой казалось, что война идет уже давно, с незапамятных времен.
— Мда… — Евстафий Петрович потер ладонью щеку. — Мирное время — за него круто постоять придется. Нам, ясное дело. Советской стране. Драться придется за мир, люто.
— Как это — в мирное время?
— Так ведь «мирное время»! — усмехнулся врач. — Фашизм разгромим. Отлично. Но ведь еще кое-что на свете есть. «Мирное время»… — фыркнул он, — а капитализм, империализм, черт и дьявол? Политграмоту небось учила? С ними еще не вдруг расправишься, видите, какой казус.
— Так что же, вечно воевать?
— Зачем. В каждой стране есть люди, которые мирно жить хотят. Работать хотят. Ребят хотят растить. Которые только о том и мечтают, чтоб войны никогда не было. Чтоб покончить с этим горем человеческим раз и навсегда. И таких людей огромное множество. В любой стране.
— И в Германии?
— А то как же.
— И даже теперь?
— И даже теперь. Там отличные люди в Германии есть.
Он увидел, как лицо ее потемнело, будто осунулось сразу.
— Как вы можете… сейчас! — воскликнула женщина. — Как у вас духу хватает, когда ваш единственный сын на войне!
Но доктор, казалось, не собирался сдавать позиций.
— Ну, а «пролетарии всех стран…» слышала, я полагаю? Да не одни пролетарии, и не одни коммунисты. И всюду, повсеместно. И немцы… да, и они. Одни и сейчас, сегодня, сию минуту всё знают и понимают. Иные только начинают понимать, ну… хотя бы матери с детворой. Те, которые уже сейчас от бомбежек по подвалам прячутся и в метро. Да. Сейчас. Когда у них только одни победы.
Он помолчал и воскликнул с внезапным отчаянием в голосе:
— Одни победы! Когда же это кончится, а? Как, по-вашему? Доколе?
Она не ответила, уязвленная и несколько сбитая с толку.
Ира шевельнулась во сне, не раскрывая глаз протянула: «пи-ить!» Мать вскочила и стала поить ее с ложки подсахаренной водицей.
— Безмерно жаль детей. Всех, — сказал еще Евстафий Петрович. — Война, она не только людей на фронте калечит. Болезни, вон, пожалуйста… — кивнул он на Иру, — и души детские калечит. Тут… видите, какой был казус… — начал доктор, поглядев на указательный палец своей правой руки. — Мальчонка тут один… и не верится мне, чтоб он был зол, испорчен от природы, да и не бывает этого, вздор. Просто такая у человечка ситуация…
Но Елена Васильевна не слушала больше. Ей был неинтересен мальчонка с ситуацией, а вот Евстафий Петрович раздосадовал ее.
«Он просто выпил, — сообразила она, — нашел время. Стыд!»
Врач встал с койки и поплелся к двери. А на пороге задержался:
— Сергей, сын мой, ранен. Весточку получил от одного военврача, старого приятеля. Видите, какой казус. Скверное ранение. Полостное. Порошки я принес, вот. Сказали — больше не дадут. А нам и не надо. Через денька три в сад вывезти ее можно будет. Спокойной ночи.
Ночь была сентябрьская, ветреная, холодная, липы кренились за решеткой окон, то обнажая, то пряча ущербную луну.
А дня через три стало солнечно, почти жарко.
Елена Васильевна пошла побродить по чужому городку и очутилась вдруг в каком-то глухом, поросшем лопухами переулке. Она села на лавочке подле чужого забора, чужого домика, — бревенчатого, о трех оконцах со старой ветлой у порога.
Река, холодная, густо-синяя, текла за желтеющими березками откоса, а на том берегу простиралась степь.
Из калитки чужого дома вышла чужая лохматая собака с печальными умными глазами и легла на жухлой траве погреться на солнышке.
И женщину обуяла такая тоска одиночества, какая хватает за сердце только в чужом краю, в суровую годину.
Из калитки выглянула высокая женщина в платке, повязанном низко, по самые брови. Она сказала собаке: «Айда, домой, Шайтан!»
Домой… Единственный дом сейчас — Боровинская больница. Елена Васильевна заторопилась, а когда миновала больничные ворота, остановилась под дуплистым деревом, чтобы отдышаться.
Там, в саду, на койке, которую вытащили на солнцепек, сидела Ира, укутанная в одеяло, с ней рядом — санитарочка Мотя, подперев веснушчатую щеку красным кулачком. А на пенечке перед койкой примостился дед в полинявшей больничной пижаме. Штаны он заправил в свои валенки с ягодами, грибочками и заячьей опушкой.
— А ну-кася, до Боровинска допрет, дедусь? — спрашивала Мотя, тараща глаза. Ира тоже таращила глаза, ей подражая, хотя, наверное, не понимала толком, о чем речь. — Ведь — сила, говорят, дедусь.
— Дак ведь, ой же, глупая, не допрет. Было оно, все было! — воскликнул дед с каким-то даже восторгом. — Полеонка был, ноне Гитля. Побегить! Из России, девонька, всякий ворог бегить. Рано ли, поздно ли. Оно так богом положено.
Через несколько дней Ира заболела в четвертый раз. Она стала легкой, как годовалая, и даже плакать стала тонким голоском, будто совсем маленькая.
Теперь их перевели в изолятор. Изолятор помещался в самом дальнем углу сада — белый домик в зарослях крапивы.
Кран над раковиной прикручивался неплотно, и сутками раздавалось мерное — кап… кап… кап… кап…
Белый домик расположен на самом краю вселенной, думалось матери, за ним уже больше ничего нет. Конечно, немцу-фашисту, бомбе и снаряду сюда не добраться. Но вот бацилла добралась. Она здесь. Значит, от войны нет никакого спасения.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник статей, подготовленных на основе докладов на конференции «Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик» (2017), организованной журналом «Новое литературное обозрение» и Российской государственной библиотекой искусств, в которой приняли участие исследователи из Белоруссии, Германии, Италии, Польши, России, США, Украины, Эстонии. Статьи посвященных различным аспектам биографии и творчества Ф. В. Булгарина, а также рецепции его произведений публикой и исследователями разных стран.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.