Париж — веселый город. Мальчик и небо. Конец фильма - [45]
Она очнулась в палате, и у нее хватило сил только повернуть голову, чтобы поискать Иру. Ира спала на соседней койке, укутанная в серое одеяло, виднелась зареванная ее щека да спутанная косичка.
Над Еленой Васильевной стоял врач, он щупал ей пульс, а в палате пахло чем-то горьковато-едким.
Она попробовала привстать, врач велел не двигаться. И говорить потише.
— Чтоб не разбудить малявку, — сказал Евстафий Петрович.
Он имел неосторожность все же задать ей какой-то вопрос, присев на край койки, и тут же понял: она не отпустит его до тех пор, пока не выговорится и сама не задаст десятки вопросов насчет ребенка, на которые даже он ответить не сможет.
— Но она обязательно будет жить? — спрашивала мать.
— Будет. Будет.
Тогда она стала рассказывать сдавленным шепотом про «Агромаш», про тревоги московских ночей и снова спрашивала врача — будет ли жить Ира.
— А муж ваш на фронте? — спросил Евстафий Петрович.
Она ответила, что ее муж давно умер, и залилась слезами. Это была тихая истерика, и Евстафий Петрович знал, что ее можно прекратить строгим окриком или суровым словом, но ему было жалко женщину и жалко девочку.
Вбежала санитарочка и сказала, задыхаясь от волнения, что пароход уже виден, — она специально слазала на чердак и посмотрела в слуховое окно.
В подтверждение ее слов, в ночной тиши прозвучал далекий, басовитый, призывный гудок.
Налетал ветер, липы, зашумели, закачались под решеткой распахнутого окна, потом замерли.
Врач встал, на ходу стаскивая халат.
— Господи, не опоздал бы… — вздохнула санитарочка, когда он исчез за дверью. — Только бы не опоздал!
— Куда? — спросила Елена Васильевна.
— Да сына на фронт проводить, — ответила девушка голосом, полным слез, и подперла щеку красным кулачком, — сына единственного, Сергея Евстафьевича, на фронт.
— Сына? На фронт? Единственного?
И потянулись дни…
Елене Васильевне порой казалось, что она никогда ничего не видела и не знала, кроме этой сумрачной провинциальной больницы с ее запахом суровой чистоты: дезинфекция, хлорка, эфир; и ничего не испытывала, кроме тревоги за ребенка, которая не оставляла ее даже во сне.
С одной Ириной болезнью удалось совладать, но началась другая. Видимо, Ира простудилась еще в поезде. Ей нужно было каждые три часа давать порошки — лекарство новое и еще редкое в те годы. Елена Васильевна даже не сразу запомнила его название.
Доставал порошки через райздрав, из каких-то аптечных фондов, Евстафий Петрович и каждый раз пугал: «Пожалуй, больше не дадут, нету. Дефицит».
И снова приносил.
Елена Васильевна вставала в пять часов, когда сестры разносили по палатам градусники, мылась в пропускнике под ржавым душевым дождиком, убирала волосы под больничную косынку, надевала больничный халат в заплатах, простроченных на машине.
Когда Ира спала или вяло перебирала новые свои игрушки — сломанный стетоскоп, медный колокольчик, резиновый пузырь без крышки, Елена Васильевна помогала сестрам и санитаркам, которых становилось все меньше, — уходили на фронт, — разносить по палатам еду — миски такого густого супа, что деревянная ложка стояла в нем торчком, кружки чая, тяжелые ломти пшеничного хлеба. Она подметала коридор березовым веничком, поливала растения в кадках и горшках, иной раз, схватив влажную мешковину, подтирала следы на полу — лишь бы задаром не есть государственный хлеб, он стал теперь дорог: его уже начали давать по карточкам, и в городе спозаранку выстраивались очереди.
К радиоточке под часами, единственной во всей больнице, собирались все — персонал и ходячие больные. Слушали молча и молча расходились.
По вечерам к Елене Васильевне часто захаживал Евстафий Петрович. Ему, видно, не сиделось дома, в кругу семьи. От Сереги, говорил он, все нет никаких известий — ни звука.
Как-то раз, когда он пришел, Елене Васильевне почудилось, что от него легонько пахнет спиртом, — впрочем, вспомнила она тут же, ведь врачи дезинфицируют спиртом руки.
Она ждала, что он вытащит из жилетного кармана очередной пакетик с порошками, но врач, казалось, совсем про это забыл.
Он поглядел на спящую Иру, ее щеки зарозовели, лоб был сух, тени под глазами исчезли.
— Поправляется малявка, поправляется, — сказал Евстафий Петрович, почесав в своей русой с проседью бороде, и грузно опустился на пустую койку.
— Вы так думаете? — спросила Елена Васильевна, просияв. — Вы действительно так думаете, или же это просто, чтоб меня утешить? Ирка сегодня выпила полный стакан молока!
— Да, да… — кивнул Евстафий Петрович рассеянно, — малявка поправляется.
Елена Васильевна села рядом, и впервые за много дней тревога за ребенка уступила место другой.
— Евстафий Петрович! — воскликнула женщина. — Что же это будет, Евстафий Петрович!
Он помедлил с ответом, мутновато глядя перед собой. Елена Васильевна заметила, что халат его, обычно безупречно белый, сегодня чем-то забрызган и измят.
— А что будет, — ответил наконец врач, сощурившись, будто заглядывая куда-то очень далеко. — Победа будет. Всенепременно. Уж больно вся страна, все разом, скопом, силой этого хотим.
И тяжело вздохнул.
— Когда, Евстафий Петрович?
— Когда? Ну, этого я вам сказать не могу, душа моя. Годы, может, пройдут, да, месяцами тут не отделаешься. Не глядите на меня так, да — годы. Победы будут и поражения. Отчаянные будут еще поражения и грандиозные победы. Победой и кончим.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник статей, подготовленных на основе докладов на конференции «Ф. В. Булгарин – писатель, журналист, театральный критик» (2017), организованной журналом «Новое литературное обозрение» и Российской государственной библиотекой искусств, в которой приняли участие исследователи из Белоруссии, Германии, Италии, Польши, России, США, Украины, Эстонии. Статьи посвященных различным аспектам биографии и творчества Ф. В. Булгарина, а также рецепции его произведений публикой и исследователями разных стран.
Дневники Максимилиана Маркса, названные им «Записки старика» – уникальный по своей многогранности и широте материал. В своих воспоминаниях Маркс охватывает исторические, политические пласты второй половины XIX века, а также включает результаты этнографических, географических и научных наблюдений. «Записки старика» представляют интерес для исследования польско-российских отношений. Показательно, что, несмотря на польское происхождение и драматичную судьбу ссыльного, Максимилиан Маркс сумел реализовать свой личный, научный и творческий потенциал в Российской империи. Текст мемуаров прошел серьезную редакцию и снабжен научным комментарием, расширяющим представления об упомянутых М.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.