Париж — веселый город. Мальчик и небо. Конец фильма - [126]
— Ведь есть и повод… — прошептала Катя. — Болезнь тети Клавы.
— Давайте считать, — сказала Ирина Всеволодовна, — что разговора этого вообще не было между нами.
…Поздно вечером, когда Ирина Всеволодовна уехала последней электричкой, Катя подошла к спящей Свете. Ее коса лежала, откинутая на подушке, из-под одеяла торчала согнутая, загорелая, стройная Светина нога.
Кате захотелось увидеть ее чуть скуластое лицо, чуть раскосое глаза, все то неуловимое, что делает похожей дочь на отца.
Но Света уткнулась в подушку.
Катя постояла над ней, потом прикоснулась губами к теплому пушистому ее затылку — Света даже не шелохнулась и на цыпочках вышла из комнаты.
Георгий Макарович, недавно приехавший из города, ужинал на террасе.
— А простокваша есть, Катечка? — спросил он.
— Сейчас, дорогой, — горько вздохнула Катя, — я привезла.
Василий Максимович недолго посидел около больной тетки и пошел на станцию.
Света увязалась его провожать, уверенная, что только за тем и ушла из дому.
Подошла электричка, Света помахала Василию Максимовичу.
Можно идти домой. Она ведь только за тем и вышла из дому, чтоб дядю Васю проводить. И отлично, кстати, сделала, что отказалась участвовать в сегодняшнем «вечернем пикнике».
Лето было на исходе.
Все это время Света беспрерывно бегала на дачу к Наташе Колун. Туда с недавних пор зачастила и Валя Бунчикова — маникюрша.
Валя приезжала то одна, то с Рудькой, а то с афрамеевским шофером — Лешей.
И когда Света оказывалась в этом обществе — Рудя, Леша, Валя Бунчикова, — она непрерывно ощущала неловкость, будто при ней рассказывалось такое, что девчонкам ее возраста слушать не положено.
Компания в таком составе смущала Свету.
Вот Наташка Колун, к примеру, с ее рыжим «конским хвостом» и сигаретками, она — все же совсем другое дело! Она все же девчонка, как сама Света.
А Валентина…
Однако избавиться от ее общества было не так-то просто: с первого же знакомства Валя вдруг воспылала к Свете необъяснимой нежностью чувств. Послушать Валю, получалось, что более обворожительной, образованной и талантливой девочки, чем Света Мусатова, не найти.
Валя связала Свете голубой джемперок и, преподнося его, вздохнула:
— Станешь знаменитостью, по заграницам ездить станешь, так хоть вспоминай иной-то разок, что простая девушка Валентина на земле существует.
— Что вы… — смутилась Света. — Почему же я вас забуду?
— Да так уж водится, — так уж устроены люди. Загордишься. — Она пофилософствовала еще немного на эту тему и внезапно, перейдя на деловой тон, сказала: — Слушай-ка, Светка, познакомь меня с твоим отцом.
— Вас? С папой? Зачем?
— Тебе, наверное, наплели, что я где-то маникюршей работаю, — сказала Валя, — так вот знай, что у меня есть тоже большой талант для кино. Поняла?
— Но папа… — начала Света.
— Вот видишь, — перебила. Валя Бунчикова, — ты уже загордилась! Все люди такие.
Она стала часто возвращаться к этой теме, каждый раз на другой манер, так что Свете пришлось сказать однажды:
— Ладно. Познакомлю. Я… только не знаю — зачем?
А Валя с новой силой принялась восхищаться Светиными качествами и талантами, что было, конечно, очень приятно.
Был случай в лесу, куда ходили целой компанией. Рудя и Света отстали от остальных, заинтересовались муравьиной кучей редкой величины.
Но когда за соснами стихли голоса, Рудька попытался обнять Свету и поцеловать в губы.
Она вырвалась и побежала, ветка больно ударила по лицу.
Рудя шел сзади, что-то насвистывая, потом сказал с укоризной:
— Какой вы еще ребенок, Света, а ведь вам шестнадцать скоро. Так нельзя.
Она хотела ответить, как Анна: «Это дурно, что вы говорите, и я прошу вас, если вы хороший человек, забудьте, как и я забуду…» Но вместо этого сказала извиняющимся голоском:
— Шестнадцать мне еще не так скоро, Рудя.
Он пожал плечами.
— Да, так на чем мы остановились? Ах, муравьи. У них, кстати, коллективизм, если разобраться, и довольно развитый.
Все это никуда не годилось и раздосадовало бы отца. Ну зачем он все лето пропадает в экспедициях? Почему так редко пишет? Одна открытка с видом из Тбилиси. Что и говорить: прекрасный город. Но далеко. Очень. Слишком.
Два дня Света не показывалась на даче у Колун, потом за ней прислали Гришу, шахматиста.
— Рудька сходит с ума, — фыркнул Гриша, — пропадает человек.
Света пошла, подозревая, что Гришку долго учили этой фразе.
Валя кинулась целовать Свету, она заверила, что дважды видела ее во сне, и оба раза в роли Анны Карениной.
Рудя вел себя с печальной сдержанностью. Он больше не лез целоваться, Валя больше не просила знакомить ее с отцом.
«И все же я правильно поступила, что отказалась ехать с ними, — думала Света, стоя на перроне и глядя вслед электричке, — папа был бы рад».
Она перешла железнодорожные пути, сбежала с песчаной насыпи и вышла на шоссе.
Все отдаляясь от дома, Света шла вдоль обочины, почти уверенная, что просто гуляет и никого не ждет.
Мимо промчались машины, — одна, другая. Света проводила их взглядом.
«Да они уже проехали, наверное… Можно возвращаться».
Но Света добрела до будки стрелочника и присела на поваленную сосну, чтобы отдохнуть.
Прошло еще минут десять — и вот появилась знакомая серая «волга».
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Януш Корчак (1878–1942), писатель, врач, педагог-реформатор, великий гуманист минувшего века. В нашей стране дети зачитывались его повестью «Король Матиуш Первый». Менее известен в России его уникальный опыт воспитания детей-сирот, педагогические идеи, изложенные в книгах «Как любить ребенка» и «Право ребенка на уважение». Польский еврей, Корчак стал гордостью и героем двух народов, двух культур. В оккупированной нацистами Варшаве он ценой невероятных усилий спасал жизни сирот, а в августе 1942 года, отвергнув предложение бежать из гетто и спасти свою жизнь, остался с двумястами своими воспитанниками и вместе с ними погиб в Треблинке.
Книга писем 19-летнего командира взвода, лейтенанта Красной Армии Николая Чеховича, для которого воинский долг, защищать родную страну и одолеть врага — превыше всего. Вместе с тем эти искренние письма, проникнуты заботой и нежностью к близким людям. Каждое письмо воспринимается, как тонкая ниточка любви и надежды, тянущаяся к родному дому, к счастливой мирной жизни. В 1945 году с разрешения мамы и невесты эти трогательные письма с рассуждениями о жизни, смерти, войне и любви были изданы отдельной книжкой.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.