Париж: анатомия великого города - [119]
Целое поколение художников — Клод Моне, Огюст Ренуар, Эдгар Дега, Берта Морисо, Мари Кассат — стемились отразить свое восприятие эпохи в полотнах, наполненных игрой света и движения. Присутствовавшие на их первой выставке в 1874 году критики назвали вышеупомянутых художников импрессионистами за то, что те своими картинами вместо статического, близкого к реальности рисунка, изображали движущиеся «впечатления»[111]. Сначала художники противились прозвищу и утверждали, что их картины вполне «завершены» (то есть не являются зарисовками «впечатлений») и показывают реальность такой, какая она есть. Однако по мере того как идеи, технологии и эксперименты во всех областях человеческой деятельности набирали ход, даже великие импрессионисты и их последователи начали отставать от ускорившегося века.
В парижском воздухе 31 мая 1885 года царила атмосфера необычайной торжественности, ставшей почти осязаемой, когда на столицу опустился вечер. Кофейни были забиты до отказа. Даже благонравные горожане в тот вечер пили больше обычного.
Причиной тому стали государственные похороны Виктора Гюго — событие, которое позднее расценили как поворотный момент в истории французской столицы конца XIX столетия. Каким-то неясным образом парижане тех лет явственно ощущали, что умирает одна эпоха и наступает новая. С исторической точки зрения смерть Гюго ознаменовала переход от сложившихся устоев XIX века к неизведанному грядущему XX столетия. Для современников смерть писателя стала одновременно трагедией и освобождением от прошлого.
Виктор Гюго умудрился соединить в своем лице роли громоподобного пророка, величайшего летописца жизни нищих парижан и слабого здоровьем сентиментального старого глупца. Но для всех парижан, даже тех, кто не читал его произведений, писатель стал воплощением недавнего прошлого столицы. Гюго родился в эру имперской славы, пережил революции, кровопролитные столкновения и бунты, вспыхивавшие во имя свободы, и только в конце жизни примирился с Богом и миром. Простое и ясное завещание писателя является величайшей из его идей: «Оставляю пятьдесят тысяч франков бедным. Хочу, чтобы меня отвезли на кладбище в катафалке для бедняков. Отказываюсь от погребальной службы любых церквей. Прошу все души помолиться за меня. Верую в Бога. Виктор Гюго». Тело писателя сутки покоилось в огромной урне на вершине Триумфальной арки, охраняемое молодыми поэтами, одетыми в древнегреческие тоги. В знак скорби о великом человеке шлюхи отказались брать плату с клиентов и, собравшись в районе Елисейских полей, безвозмездно оказывали услуги всем желающим («Началась странная оргия, — заметил некий иностранец, — абсолютно типичная для Парижа и в то же время небывалая прежде»).
Более трех миллионов человек на следующий день пришли посмотреть на похоронную процессию. Кортежу потребовалось почти шесть часов, чтобы достичь Пантеона, построенного Жаком Жерменом Сюффло как церковь в 1764 году, преобразованного в мавзолей для упокоения великих мужей Франции и задрапированного к печальному событию в черные цвета[112].
Словно какое-то бремя свалилось с плеч парижан после похорон писателя. Будущее вступило в суету обновленных городских улиц. Даже в рутине повседневной жизни что-то изменилось. Теперь каждый гуляющий по большим бульварам не мог не заметить эффектно оформленные витрины магазинов, преобразившие город в истинную столицу торговли.
Первым настоящим grand magasin стал «Бон Марше», открытый в 1876 году на улице дю Бак в здании, спроектированном Луи-Шарлем Буало и Гюставом Эйфелем. Уже само здание было предметом искусства: достойные оперного театра широкие, монументальные лестницы соединяли галереи и возвышающиеся друг над другом этажи, все было залито светом, проникавшим сквозь стеклянный потолок. Товары продавались по жестко фиксированным ценам и, по крайней мере теоретически, были по карману покупателям всех сословий. К концу 1870-х годов магазин добился оглушительного коммерческого успеха, так что в 1880-х похожие заведения множились на правом берегу Сены от улицы дю Лувр до южной окраины Бельвиля. Наиболее известными магазинами тогда были «О Принтемп», «Ла Белль Жардиньери» (расположенные в рабочем квартале неподалеку от Лионского вокзала) и «Галери Лафайет».
Левые считали, что развитие коммерческой жизни города «демократизировало» бульвары и превратило их в место общения всех социальных классов. Примечательно, что рассвет коммерции зародился в руинах Коммуны. Несмотря на попытки политиков и крупных дельцов, считавших, что социальные различия в будущем растворятся в массовой культуре, уравнявшей потребителей всех сословий между собой, после Коммуны межклассовая пропасть стала шире, чем когда-либо. Обновление Парижа бароном Османом сильно подкосило ностальгирующих, революционно и поэтически настроенных мечтателей, похожих на Виктора Гюго. Но совершенно бесспорно одно: обновленный Париж работал как часы. Благодаря системе канализации, транспортной сети, магазинам, театрам, издательствам, кофейням, ресторанам и бульварам столица Франции стала удачной моделью структуры функционирующего организма. Такого в истории человечества еще не было. Даже самые яростные диссиденты были вынуждены признать, что родившийся в 1880-х годах новый город из-за своей бьющей через край творческой энергии был одновременно удивительным и величественным.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На страницах агитационной брошюры рассказывается о коварных планах германских фашистов поработить народы СССР и о зверствах, с которыми гитлеровцы осуществляют эти планы на временно оккупированных территориях Советского Союза.
«В Речи Посполитой» — третья книга из серии «Сказки доктора Левита». Как и две предыдущие — «Беспокойные герои» («Гешарим», 2004) и «От Андалусии до Нью-Йорка» («Ретро», 2007) — эта книга посвящена истории евреев. В центре внимания автора евреи Речи Посполитой — средневековой Польши. События еврейской истории рассматриваются и объясняются в контексте истории других народов и этнических групп этого региона: поляков, литовцев, украинцев, русских, татар, турок, шведов, казаков и других.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.
На нашей планете найдется не много городов, способных соперничать с Афинами древностью.Построенный Тесеем по воле богини Афины, этот город видел нашествие персов и суд над Сократом, славил Перикла и изгонял Фукидида, объединял Грецию и становился зачинщиком раздоров, восхвалял поэтов и философов — и подвергал их осмеянию. Позднее этот город видел македонцев, римлян и галлов, сопротивлялся Османской империи, принимал лорда Байрона и других знаменитостей и в конце концов стал столицей независимой Греции.Приятных прогулок по городу Акрополя и Парфенона, городу Перикла и Фемистокла, Платона и Аристотеля, Ипсиланти и Каподистрии, Вангелиса и Демиса Руссоса!
Каир — зримое воплощение истории человечества на протяжении сменявших друг друга поколений и эпох. Это и Нил, и великие пирамиды Гизы, до которых буквально подать рукой, и развалины Гермополя, и христианские церкви, и величественные мечети, и особняки, "унаследованные" от колониального периода, и современные эстакады. На каирских улицах роскошные "Мерседесы" и "БМВ" мирно соседствуют с тележками, запряженными осликами. Каир — "мать городов", по выражению арабского путешественника Ибн Баттутаха, — принадлежит одновременно Ближнему Востоку, Африке и всему миру.Приятных прогулок по городу фараонов и султанов, Наполеона и Лоуренса Аравийского, Гамаля Абдель Насера и Нагиба Махфуза!
Королевский замок на вершине скалы, у подножия которой когда-то колыхалось озеро нечистот, а ныне радует глаз зеленью обширный парк. Длинная улица, известная как Королевская миля и соединяющая замок с дворцом Холируд, обителью Марии Стюарт. Принсес-стрит с ее многочисленными магазинами. Роуз-стрит, которую иначе называют улицей пабов, вечно оживленная Грассмаркет, холм Кэлтон-Хилл с памятником Нельсону, обсерваторией и «северным Парфеноном» — колоннадой в честь побед герцога Веллингтона… Все это Эдинбург, столица Шотландии и настоящий город-памятник, словно застывший во времени и все же удивительно живой и всегда прекрасный — в типичную шотландскую морось и, конечно, в лучах солнца.
Собор Святого Семейства и всегда многолюдная Рамблас. Парк Гюэль, один из шедевров великого Гауди, и соперничающие друг с другом великолепные дома на Пассейч де Грасия. Геометрическая сетка квартала Эйшампле, бесчисленные ресторанчики и кафе Готического квартала, величественнный Монтжуик и знаменитый стадион «Камп Ноу»… Всё это — Барселона, столица, сердце и живой символ Каталонии, «тёплый город у теплого моря», город Пабло Пикассо и Жоана Миро, Антонио Гауди и Хосепа Льимоны, город типично испанский — и совсем непохожий на другие города Испании. Добро пожаловать в Барселону!