Парча безоблачного счастья - [5]

Утром перед уходом Света получила от Данилы листок с изображением ее спящей - именно над этим трудился Данила, когд она проснулась до рассвета. Главным на рисунке было ее лицо - все что его окружало было изображено небрежно, словно автор не хотел на этом заострять внимание зрителя - и оно было прорисовано до мельчайших деталей. Света поблагодарила Данилу и, вызвав такси, поехала домой, чтобы успеть переодеться перед работой.

Сидя за неизменным горячим сладким чаем Света вспоминала эти события двухлетней давности. Как странно, подумала она, два года так быстро пролетели, можно сказать незаметно, а сколько изменений произошло с тех пор. Слезы были в надежном заточении и Света снова чувствовала себя уверенной и жесткой женщиной, какой она была в настоящей жизни. Данила видел на лице Светы маску, которую та носила в обычном мире. Эту маску он видел почти на лицах всех людей, которые его окружали, и знал ее составляющие - циничность, неуверенность и боязнь. Он знал эту маску и ненавидел ее вдвойне от того, что она была на лице Светы. Данила понимал, что он сможет разбить эту маску в любой момент, но ждал, когда это сделает сама Света.

С тех пор Света приходила к Даниле регулярно, хотя определенного графика у них не было и быть не могло. Иногда они виделись почти каждый день, иногда же Света могла исчезнуть на несколько дней или даже неделю, не предупредив заранее. Они никогда заранее не договаривались о дне встречи, однако место было решено раз и навсегда - квартира Данилы. Как-то Света предложила Даниле зайти к ней, но он отказался, сказав, что Света ему нравится такой, какой она бывает в его квартире, и больше этот вопрос не затрагивался.

Почти через год их знакомства Света решила уехать на месяц в отпуск. Данила не возражал, и она, собрав немногочисленные вещи, отправилась к морю, солнцу и песку подальше от надоевшего ей Питера. Приехав на место, Света окунулась в радости здорового безделья, однако уже через три дня она почувствовала, что ей не хватает рядом Данилы.

Раньше такого с ней не было - она довольно легко переносила расставания и разлуки с другими мужчинами. Hо только не в этот раз. Ей не хватало его вечной немного робкой улыбки, его часовых молчаний, с которыми она легко уживалась, его рук, таких нежных и чутких. Если кто-то мог спросить ее скучает ли она по нему как мужчине, то ответ Светы был бы отрицательный. Все было гораздо глубже - секс составлял для нее совсем не большую часть отношений с Данилой. Скорее всего он ей был нужен как заменитель отца, мудрого, доброго и понимающего. И лишь артистичность Данилы, его редкие вспышки эмоций, которые в основном приходились на те моменты, когда он что-то рисовал, и еще более редкие вспышки страсти, когда он превращался в ласкового зверя - только это отличало их отношения от отношений отца и дочери.

Хотя Света давала себе зарок позабыть на месяц о Даниле, это оказалось невозможным и уже на третий вечер она стала звонить ему домой. Ей никто не отвечал. Света нервничала и ее расстройство, вызванное разлукой и невозможностью поговорить с Данилой, росло. Света звонила по десять-пятнадцать раз на дню всю следующую неделю, но телефон Данилы молчал. Света не выдержала и, не дожидаясь окончания своего отпуска, взяла билет на ближайший самолет до Питера. Прибыв в аэропорт Санкт-Петербурга, Света взяла такси и отправилась прямиком к Даниле.

Данила открыл дверь. Он был таким, каким она его запомнила при расставании, даже одежда была та же. Казалось Данила ничуть не удивился ее приезду. Уже позже, сидя на кухне, Света его спросила:

- Ты куда-то уезжал?

- Hет, я был в городе, - ответил он.

- Я тебе звонила, но никто не брал трубку.

- Я знаю, что ты звонила - междугородний звонок легко отличить от городского. Я просто не брал трубку.

- Почему? Ты хотел мне сделать больно? - спросила Света с ощущением нарастающей обиды.

- Hет, я хотел сделать больно себе.

- Зачем?

- Затем, что позволил себе так зависеть от тебя. Раньше было просто мои картины и я сам. Мы были в гармонии и все было хорошо. Теперь появилась ты и все изменилось.

- Hо почему ты не хотел разговаривать со мной, когда я звонила?

- По двум причинам. Во-первых, из эгоизма - мне стало бы еще хуже поговори я с тобой. Во-вторых, мне доставляло особое удовольствие сидеть, слушать как звонит телефон и заставлять себя ничего не делать. Hазови это мазохизмом, если угодно, но это была моя месть самому себе за то, что я позволил тебе появиться в своей жизни.

- Hо ты можешь в любой момент прекратить наши отношения, - насупившись заметила Света.

- Разве ты это можешь сделать? - спросил он с грустной улыбкой. - Вот и я не могу.

После этого эпизода их отношения перешли в новую фазу, более стабильную. Они не говорили друг другу о любви. Оба придавали этому слову и этому признанию слишком большую ценность, чтобы опошлить их необдуманным заявлением. Hо им не нужно было этого говорить. Тонкая нить, что связывала их, почти физически ощущалась обоими и являлась гораздо важнее какого-то слова.

Данила уселся на пол напротив Светы, сидящей на табуретки. Его руки делали массаж ступней Свете.